|
Иногда знание моим мужем бенгальского языка позволяло нам завязывать интересные знакомства. Расскажу об одном из таких случаев. В Калькутте, как и во всех уважающих себя бывших колониальных городах имелся "Swimming club" - клуб, с большим открытым плавательным бассейном и крытым бассейном чуть меньших размеров. Там же, естественно, находилось несколько кафе и ресторанов. Это был настоящий оазис, располагавшийся в самом центре Калькутты. Сравнительно большая территория было засажена пальмами, бугенвиллиями, другими тропическими деревьями, кустами и цветами. Основное здание клуба не смогло бы тягаться в роскоши с нынешними клубами-дворцами, которые, как грибы, расплодились в сегодняшней Москве, но по сравнению с другими обветшалыми калькуттскими строениями оно выглядело верхом совершенства. Обслуживали вас вышколенные индийцы, казалось, еще сохранившие выучку с английских колониальных времен.
Долгое время доступ туда был закрыт для не белых. По этой причине советским дипломатам не разрешалось его посещать. Подразумевалось, что таким образом мы выражаем протест против дискриминации индийского населения. Незадолго до нашего приезда доступ в клуб был открыт для всех, но при этом резко повысили вступительный взнос и ежемесячные платежи. Теперь и нам разрешили посещать клуб, но мало кто из советских дипломатов ходил туда, поскольку пресловутый режим экономии, о котором я уже говорила, исключал такого рода непроизводительные траты. Единственным из советского коллектива, кто посещал бассейн, был генконсул. Но он, естественно, оплатил вступительный взнос не из своего кармана. Зачем существует статья расходов на представительские цели? Естественно, для таких случаев. Где еще генеральный консул Советского Союза может пообщаться в непринужденной обстановке со своими коллегами из других стран как не в бассейне за кружкой пива? Естественно, в клубе. К такой постановке вопроса придраться трудно. Особенно тем, кто работал в тропических странах, и знает, что такого рода клубы, действительно, зачастую единственное цивилизованное место в городе, куда озверевшие от жары, толчеи, шума и гама восточных городов, по вечерам, а также по воскресным дням стекаются дипломаты. Кто поплавать, кто поесть, а кто просто расслабиться за кружкой пива или чего покрепче.
После того как генконсул начал посещать клуб, мы с Игорем загорелись желанием также приобщиться, наконец, к роскошной жизни. Но даже при наших полутора зарплатах (я как практикант, естественно, получала лишь половину минимальной зарплаты) нам понадобилось около полугода, чтобы накопить на вступительный взнос. Если бы мы в тот момент знали, что побыть членами клуба нам придется всего несколько месяцев, мы, конечно, не стали бы тратить три месячных зарплаты на столь краткосрочное удовольствие. Если бы мы могли знать хоть на пару месяцев вперед то, что нас ожидает, скольких гораздо более серьезных ошибок мы избежали. Но, увы...
Во всяком случае, в тот момент мы были наверху блаженства - как только выпадал свободный вечер, а также по воскресеньям мы отправлялись в клуб. Поскольку он находился довольно далеко от нашего консульства, мы добирались туда на такси. Однажды, когда мы там находились, начался ливень. Настоящий тропический ливень, окончания которого, в отличие от обычного ливня средней полосы, дожидаться бесполезно. Тропические ливни непредсказуемы. Они могут длиться полчаса, а могут, периодически чуть затихая, и несколько дней. Поэтому мы оделись и направились к выходу.
Там мы с беспокойством обнаружили, что все такси, которые обычно поджидали у входа, разобраны. Игорь начал сложные переговоры с прислугой клуба, пытаясь уговорить кого-нибудь сбегать и поймать для нас такси. Но никто не хотел бежать мокнуть под дождь. Переговоры затянулись. Велись они, естественно, по-бенгальски. Мы даже не заметили, когда около нас остановился какой-то человек, и обратили на него внимание, поскольку он обратился к Игорю с каким-то вопросом. Игорь радостно заулыбался и ответил: "Ача, бхало". Даже я поняла, что это означает: "Да, спасибо". Как нетрудно догадаться нас предложили подвести.
Первое, что заставило меня повнимательнее присмотреться к человеку, проявившему любезность, это появившийся откуда-то "бой" с зонтиком. "Бой" (мальчик) - так в Индии часто называют прислугу, причем возрастная категория прислуги в расчет не принимается. "Мальчику" может быть и десять лет, и все сорок (мне это всегда напоминало нашу странную манеру обращаться ко всем женщинам в возрасте от пятнадцати и до шестидесяти одинаково: "Девушка!")
Однако вернемся к нашей истории. Итак, появился бой, да еще с зонтиком. До этого никто, из покидавших под дождем клуб, не удостаивался чести быть сопровождаемым до машины под зонтом. Однако, даже внимательно разглядев нашего спутника, ничего примечательного я в нем не нашла. Довольно молодой индиец, небольшого роста с невыразительным, но довольно интеллигентным лицом. Но когда мы подошли к машине, на которой нам предстояло ехать, я еще более удивилась. Перед нами стоял шикарный старинный "Ролс-Ройс", какие до того я видела в фильмах из жизни большого света начала века.
Индиец сел за руль, и мы тронулись. Внутри машина поражала роскошью. Сиденья и стены были обиты малиновым бархатом, на стенах - позолоченные светильники, ручки на дверях также позолоченные, как и багет пущенный вокруг окон. Впереди, в стенку, отделяющую пассажиров от водителя, вделан столик из инкрустированного дерева. В целом внутренность машины больше напоминала карету, чем автомобиль. Хотя я, естественно, никогда в каретах не ездила, но это сравнение мне сразу же пришло на ум. Навеяно оно было увиденным, на сей раз не в фильмах, а в музеях Англии, где в детстве я насмотрелась на эти кареты. Каждый уважающий себя дворец или замок Англии, а их там огромное количество, имеет свою экспозицию карет. И я столько раз, наверное, как каждая девчонка в детстве, мечтала хоть однажды прокатиться в настоящей карете. И вот моя мечта почти осуществилась. И пусть это была не карета, но ощущения у меня были, я уверена, не менее сильные, чем у особ королевской крови, совершающих торжественный выезд в настоящих экипажах.
В Калькутте и в обычное время особенно не разгонишься, а из-за дождя движение совсем застопорилось, и мы еле ползли по направлению к консульству. Наш загадочный знакомец опустил перегородку, отделявшую пассажиров от водителя, и мы разговорились. Поскольку сразу стало ясно, что бенгальского я не знаю, разговаривали мы по-английски, который у нашего нового знакомого был, надо сказать, прекрасным. Выяснилось, что автомобиль, на котором мы ехали, был "Ролс-Ройс", сделанный на заказ в середине двадцатых годов для дедушки нашего собеседника.
А его дедушка был ни много ни мало магараджей Трипуры - правителем большого индийского княжества, а ныне штата, соседнего с Западной Бенгалией. Магараджи Трипуры, как мы узнали, принадлежали к одному из богатейших княжеских родов Индии. Индийские властители самых разных рангов, а их в Индии великое множество, и во времена английского владычества сохраняли большую часть своих привилегий и владений. Они лишь платили со своих доходов налоги британской короне, а в остальном их образ жизни, зачастую, мало чем отличался от образа жизни их предков - индийских раджей девятнадцатого века.
Все изменилось после провозглашения независимости Индии. Многие привилегии были отменены, и конфискована большая часть собственности. Наследный принц Трипуры с грустью в голосе перечислил названия конфискованных земель и дворцов. Мы изо всех сил изображали сочувствие - все-таки человек проявил любезность и везет нас на своей машине. В завершение своей истории о злосчастия трипурских магараджей, наш водитель сообщил, что в настоящее время немного осталось от прежних легендарных богатств, и семье приходится все время расставаться с остатками своей собственности. Вот и сейчас, как оказалось, нынешний махараджа Трипуры приехал в Калькутту с тем, чтобы подыскать покупателя на дом в Калькутте.
Услышав о доме, мы заинтересовались. Дело в том, что нашему генконсульству в тот момент разрешили покупку нового дома. Генконсул как раз поручил Игорю заняться поисками подходящего варианта. Мы решили, что нам в любом случае будет интересно посмотреть на дом, в котором обитали магараджи. Мы сообщили о нашем интересе и договорились созвониться.
И вот, получив разрешение генконсула на осмотр дома и выбрав удобное для нашего знакомого время (он непременно хотел сам показать нам дом), мы отправились по указанному адресу. Дом находился не так далеко от центра, но в очень живописном пригороде Калькутты. Мы уже начали мечтать о том, как прекрасно можно будет гулять здесь по вечерам, вдали от шума, толчеи и запахов калькуттского центра. Но едва мы въехали в ворота владения, наш энтузиазм резко пошел на убыль. Перед нами простиралась обширная территория парка, а вдали мы увидели здание, к которому больше подходило обозначение дворец, нежели дом. Когда мы подъехали ближе, нам было уже ясно, что вряд ли мы когда-либо будем здесь жить и работать. Но хозяин уже встречал нас у порог, сопровождаемый несколькими слугами, и нам ничего не оставалось, как изобразить верх заинтересованности и отправиться на экскурсию по дворцу. Это было величественное двухэтажное здание все отделанное серым мрамором, но при этом не помпезное и холодное, а элегантное и уютное. Мы решили поинтересоваться для приличия ценой и к своему удивлению узнали, что она не так запредельно велика.
Секрет такой относительно невысокой цены стал нам вскоре ясен. Когда мы находились в центральном круглом по форме зале, я обратила внимание на то, что стены круглого зала заканчивались на высоте первого этажа, а вся верхняя половина была опоясана очень красивым деревянным резным балконом. Когда мы поднялись на второй этаж, мы увидели, что все жилые помещения, находившиеся там, расходились в стороны от своеобразного коридора - балкона, опоясывавшего весь второй этаж по кругу и отделенного от зала той самой ажурной решеткой. Причем, если снизу мы ничего не видели сквозь решетку, то со второго этажа, с этого балкона прекрасно было видно все происходившее внизу. Оказалось, что махараджа Трипуры, построивший этот дворец был мусульманином, и имел восемь жен. Поэтому все в этом дворце было приспособлено для такой ситуации. По сути, дворец представлял собой восьмиконечную звезду - от центральной двухэтажной залы в разные стороны расходилось восемь одинаковых отсеков, состоявших из идентичных спален, гостиных, ванных комнат, комнат для детей и прислуги. А с зарешеченного балкона второго этажа жены могли наблюдать за тем, что происходит внизу без риска быть увиденными гостями магараджи.
Все во дворце было очень рационально и удобно с точки зрения счастливого обладателя восьми жен. По-своему этот дворец являлся шедевром архитектуры. Но приспособить его для жизни нормальной семьи двадцатого века представлялось весьма затруднительным. Еще менее того подходил он для офиса. Я, правда, пыталась убедить Игоря уговорить генконсула все-таки посмотреть дворец, соблазнив его уникальной возможностью наблюдать за жизнью консульства из-за решетки второго этажа. Но, будучи человеком более трезвым, чем я, Игорь заявил, что хотя он и сочувствует моему желанию пожить во дворце, но даже в глазах генконсула он не хотел бы выглядеть идиотом и потому честно скажет, что дом нам не подходит.
Мы посоветовали владельцу этой столь специфической собственности поискать какого-нибудь принца с Ближнего Востока, собирающегося жениться и попытаться заинтересовать его таким дворцом, в котором он сразу сможет вместо одной жены обзавестись восьмью. Мы сошлись ни том, что это будет нетрудно. Труднее будет убедить его в преимуществах Калькутты как места резиденции. Пообещав подумать над возможными аргументами, мы распрощались с магараджей и отправились в генконсульство, показавшееся нам после вечера, проведенного во дворце, еще более убогим, чем всегда.
Автор рассказа об Индии: Наталья Беглова
 Магараджа Трипура |
|
