|
Sambor
Как обещал - тема благодарности спецам, работавшим на метзаводе. Тем, кто благодарности и уважения заслуживал своим профессионализмом. Далеко не все были такими. Но мне повезло - мне их встретилось немало, и память сохранила имена людей, на которых и держалась, вопреки всем законам здравой экономики, индустрия совка. Таким был Владимир Иванович Сырескин - главспец департамента вентиляции и водоснабжения. Как и большинство главспецов, он был рекрутирован из верхнего директорского слоя. В своем Оренбурге был, кажется, начальником треста - немалая величина в советской иерархии. Потому формально командировка на метзавод - вроде как ниже, не по чину. Но по факту - наооборот. Где Оренбург с его талонами, а где - страна вечного лета с папайей, магнитофоном "Шарп-777", кожаными пальто и лисьими шубами и прочими ништяками рыночной экономики? Сырескин был немногословен, деловит, не орал на подчиненных, даже, кажется, не матерился. И умел делать дело. Плюс к тому - порядочность: ему можно было подробно изложить в переводе нелицеприятную аналитику из журнала "Тайм" или "Нью-Йорк Таймс", не рискуя нарваться на марксистскую ортодоксию и не опасаясь, что он "стукнет". Не знаю, кто из переводчиков работал с ним до меня. Я на него произвел впечатление в первый день беглостью перевода какой-то статьи из газеты о заводе, хотя вместо "обратной засыпки" сымпровизировал какое-то "возвратное заполнение", и запнулся на слове equity. Зато бегло перевел всякие там "подотчетность", этсетера. Жалею о том, что мало его расспрашивал о его работе в Оренбурге. Ему было бы что рассказать. Но и того немногого, что он поведал, хватало, чтобы опешить... Например, что на каком-то производстве им приходилось заменять промышленные вентиляторы на новые каждые три года - потому что металлические кожухи с антикоррозионным покрытием абсолютно "съедала" агрессивная среда. На мой наивный вопрос - а как же там люди выживают? - он выразительно посмотрел на меня; мол, sapienti sat... Его визави на метзаводе был хитрый и набожный многоженец Сами улла Хан. У него было 4 жены. Яркий типаж - сгусток восточной цветистой лести, лицемерия и двоедушия, насколько можно было судить. Он был из гражданских, но не инженер - что примечательно: большинство командных постов на заводе занимали военные, меньшинство - инженеры. Он на одной планерке, где обсуждался вопрос задержки с поставками проектных вентиляторов из Союза, предложил: "Господин Сырескин, давайте западные вентиляторы закупим временно здесь, в Пенджабе. Поедемте с Вами в Лахор. Он, кстати, славится красивыми женщинами". Сырескин, само собой, согласился, и сподобились мы с ним вдвоем в компании Сами улла Хана полететь за казенный кошт в Пенджаб рейсом Пакистан Интернешнал. Сейчас, конечно, стыдно говорить, что это был за телячий восторг - оторваться от всех и побывать в Лахоре! Главный переводчик у деда Пономаренко - человек чести: не урвал эту возможность у меня, хотя вполне мог бы. В Лахоре было холодно - зима. Шел дождь и было пасмурно - как в Подмосковье в сентябре. Самих переговоров и посещения дилеров, к стыду своему, не помню. Удивляюсь, что там не было китайских аналогов совковых вентиляторов. Поелику базары в Карачи, например, были завалены задвижками и водопроводными клапанами производства КНР, содранных один-в-один с советских образцов начала 60-х. Мы их много раз покупали при необходимости. То есть китайцы еще до Дэн Сяопина уже шустрили в пределах жлобских возможностей маоистского социализма и захватывали рынки Азии такими вот примитивными метизами - в отличие от совков с их монополией внешторга - дурного выкидыша ленинских декретов. Конечно, в нынешнем заматеревшем состоянии я бы по наитию перевел в техпаспорте вентиляторов British thermal unit как "британская единица теплотворности" - то тогда я был молод и не искушен, и в памяти осталась "Британская термальная единица".
Зато помню обед в ресторане, где я из глупого любопытства заказал имевшийся в меню "русский салат". Это был сюр - отведать "русский салат" в ресторане города, где мы были единственными русскими! Принесли какие-то сырые овощи - капуста отдельно, картошка отдельно кубиками, и свекла наструганная полосками. Я долго пытался это осмыслить, и тут меня осенило - это же по задумке банальный советский винегрет в искаженной до неузнаваемости версии!
Вечером мы спустились в ресторан отеля, где я совершил еще одну дурость, вполне извинительную для переводчика, осваивавшего заветный Запад по романам Артура Хейли: заказал себе hot chocolate, поведясь на дословный перевод словосочетания. Пришлось вместо грезившейся мне густой консистенции расплавленного шоколада (ну, скажем, эстонского) хлебать нечто мало вразумительное - хилую помесь какого-то порошка какао на воде. В ресторане был любопытный эпизод - за наш столик подсел англичанин. Встреча трех белых людей в дебрях Пенджаба, причем двое - из-за железного занавеса, никогда живого англичанина не видевшие. Это еще круче "русского салата"! Англичанин был впечатлен не меньше нас - как если бы встретился с марсианами. Он сообщил, что оббегал весь город в поисках гидравлического подъемника то ли для сломавшейся машины, то ли для мотоцикла - что-то такое западноевропейское, изнеженное, которое в России просто решается грубой физической силой с упоминанием какой-то матери... Нужно ли говорить, что одним из снедавших англичанина вопросов был вопрос о том, какого мнения попавшиеся ему чудом марсиане об Андропове (который за несколько месяцев до этого воцарился в генсеках). Я благоразумно собственного мнения не выказывал, ограничиваясь переводом того, что скажет Сырескин. Он тоже ответил что-то нейтрально-лапидарное, чем англичанина никак не удовлетворил. Мнение у нас обоих, конечно, было - но, как в старом еврейском анекдоте, каждый из нас был со своим мнением решительно не согласен... Но как это все донести до подданного Ее Величества?!
Мы с Сырескиным пошли гулять по вечернему Лахору - и тут меня вдруг проняло: мы были в тысячах км от Союза, предоставлены сами себе, без обязательств вернуться в гостиницу к урочному времени, без надзора местного гебешника или парторганизации. И я с некоторой оторопью обнаружил - а ведь мы, "скованные одной цепью" с Союзом, два одиноких белых в чужом городе, на самом деле на хрен никому не нужны. Никому до нас нет дела - ни прохожим, ни спецслужбам. Ни своим, ни чужим. Никто не воспринимает нас как посланцев СССР. Мы избавлены он этой дурной бесконечности, от этой ноши - всех этих характеристик, выездных комиссий, собеседований в парткомах на тему Леха Валенсы или "еврокоммунизма", отчетов и прочей лабуды - все это гиль и тлен. И я что-то подобное, не без интонаций оторопи, озвучил Сырескину. Нынешним "дауншифтерам", осваивающим мир от Гоа до Папуа Новой Гвинеи, никак не понять этого ощущения свободы и одновременно неприкаянности. Наверное, так как я тогда, чувствовали себя бывшие крепостные после 1861 года где-нибудь в Ельце. Оказывается, мы сами по себе и барину нет до нас дела... А нам до него...
|
