Сангит › Салам, Пакистан!!

Спасибо! Продолжение следует!

Шина

Если в Пакистане кто-то и надумает взять в руки АКМ, чтобы пойти пострелять немного туристов, то это, вероятнее всего, будут шина. Ещё совсем не так давно, в конце 90-х, кохистанские шина кидались камнями в проходящие мимо автобусы и джипы с неверными. Сейчас это уже в прошлом, но даже «чиласи» (шина, живущие в районе Чиласа и под Нанга-Парбатом) до сих пор считают их crazy people. Кстати, тот самый расстрел альпинистов под Нанга-Парбатом 23-го июня 2013 года случился на территории, где живут шина.

Да и сейчас шина, хотя и очень позитивные на вид, туристов в свои деревни пускать не любят, фотографировать своих детей и жен не разрешают. Если на Раджа-базаре в Исламабаде народ пристает к тебе, чтобы ты их сфотографировал или чтобы самим сфотографироваться с тобой в обнимку, то в Чиласе, Райкоте много тех, кто машет руками, когда вы поднимаете камеру. На Fairy Meadows местный чувак, показавший нам точку, где ловит связь, минут 15 бежал за нами, чтобы мы вдруг случайно не зашли в деревню.

Шина – это дардский или арийский народ, живущий от Кохистана до Гилгита. Когда-то они были буддистами, хинду, анимистами. Сейчас почти все они сунни. В свое время они вели жестокие междоусобные войны и вели торговлю рабами. Индусы всегда считали их адиваси или ракшаси, низкой кастой. Считали этих людей, живущих на окраине индуистского мира и промышляющих криминальной торговлей и разбоем, людьми второго сорта.

Сейчас это мирные скотоводы, фермеры или горные проводники. Но что-то из их «славного прошлого» отложилось и на их внешности, и на характере, и на манере поведения. Это свободные, гордые, самодостаточные и, часто, веселые и заводные горцы. Они держатся приветливо, но с большим достоинством и, в чем-то очень отстраненно. Я думаю, было бы не слишком мудро раздражать их по пустякам или вступать с ними в открытые финансовые конфликты.

Их общины ведут достаточно изолированный образ жизни для внешнего наблюдателя и, если вы действительно хотите с ними близко сойтись или познакомиться, вам, скорее всего, придется заручиться надёжной рекомендацией от уважаемого человека, либо проявить себя не как туриста, а как мусафи – богоискателя, искателя правды или знатока закона и священных текстов (Корана).

А вообще, они очень колоритны и улыбчивы. Ну и, конечно джипы и бороды, посмотрите, какие у них джипы и бороды!! :)

Когда я впервые услышал слово Каракорум, я подумал, что это должно быть там же, где и Каракумы... Так же много неба, солнца, песка и верблюдов, и еще такие высокие и красивые как волны холмы, которые называются барханы...

И на вкус он, наверное, почти такой же, как шоколадные конфеты Каракумы. Я бы сейчас даже серию такую запустил шоколада для путешественников: Каракумы – молочный шоколад, Каракорум – горький, Сахара – с пониженным содержанием сахара или, наоборот, с солью. Еще Такламакан, например, с тмином и имбирем, Гоби – белый с ванилью, Данакиль – гвоздика с изюмом, Аравийская – с финиками, а Намиб с перцем...

Но это так... отступление от темы. Идеи для будущих маркетологов. Хотя... Когда дойдет до реализации, пожалуйста, не забудьте взять в долю. Ну, или хотя бы упомянуть имя на этикетке. Идея-то реально вкусная!! Впрочем, потом мне почему-то стало казаться, что Каракорум это всё-таки не шоколад, а карамелька. Помните «Раковые шейки»? Хотя карамель, конечно, продать сложнее, чем шоколад, так ведь?

Как бы там ни было, в Каракоруме действительно много неба и солнца. Солнца бывает так много, что не справляется даже крем «пятидесятка». Верблюдов, правда, не очень много, а вот песка... Хотя еще больше пыли, которая забивается в уши, в нос, в складки одежды, залепляет глаза, оседает толстым слоем на обуви, рюкзаках и скатывается в шарики на лице после долгого и утомительного дня. Если поблизости есть ветер, он обязательно поднимет большую пыльную бурю. Если нет, обязательно найдется пара горных ботинок, ваших или вашего соседа, которые поднимут бурю поменьше.

Так что через две недели похода ваше натруженное тело гарантированно будет покрыто тонким, но плотным слоем этой самой пыли вперемешку с вашим жиром и потом. Самые пытливые химики без труда смогут обнаружить в этом составе остатки того самого крема от загара 50-го фактора, который плохо справлялся с каракорумским солнцем, отчего слой в некоторых местах отслоился вместе с кожей так, что его потом даже не нужно скатывать или отмывать. И еще эти пыльные дороги, которые бомбят при строительстве камнями и пылью местные инженеры.

А еще здесь много воды, которой нет и не может быть в Каракуме. Она здесь в виде бурных ревущих потоков и гигантских, грязных, заваленных каменным мусором глыб льда, высотой с небоскреб. Пара отколовшихся небоскребов, ростом в 60-80 этажей, обнажают на сколе белую сахарную массу голубого льда, которую хочется полизать языком.

А еще здесь очень много суши. Суши сухого цвета кирпичной охры. Тех самых барханов, только таких огромных, до того самого неба, которого здесь может быть еще больше, чем солнца. Суши, которая становится колоннами, подпирающими своды храмов и костелов. Барханами, утыкающимися в небо острыми углами и иглами готических башен и кафедральных соборов. Полыхающие на закате волны льда и гранита, вздымающиеся до неба и вздыбленные против законов мироздания.

Впервые я попал в настоящие высокие горы в Непале, в Гималаях, и они навсегда остались для меня эталоном и символом гор: приветливые деревни в окружении рисовых полей, поросшие соснами и кедрами склоны, рододендроновые леса, спящие ущелья над которыми с пламенеющих вершин ветер срывает снежные флаги.

Непал. Гималаи для меня это неисчерпаемый драйв. Как одержимый, зачумленный, зачарованный иду я этими, то взлетающими вверх, то спускающимися в бездонные глубины, тропами... Гималаи – это песня жизни, рядом с которой оплот высших богов. Здесь высший мир божеств переплетается с жизнью смертных людей, и это наполняет вас детской радостью и искрящейся силой. Их молчаливое величие только раззадоривает и порождает детскую веру в жизнь, в бессмертие и поселяет искрящуюся радость в сердце...

Осенью – кристальное небо, кислотный изумруд рисовых полей, бамбуковые качели Дайсана, мазаные охрой дома со свисающими с крыш початками кукурузы.

А по весне – туманные закаты и полыхающие красные факелы рододендронов на фоне летящих с вершин снежных флагов. И этот запах можжевельника вперемешку с сагандальей, который не спутаешь ни с чем.

Каракорум другой... Здесь нет хаоса жизни. Каракорум – это ничем не разбавленная горная пустыня. Небесный храм чистейшей пробы! Обитель высшей красоты, гармонии и абсолютной формы... Что-то совершенно сублимированное. Без примеси хаоса, как кристалл, сияющий в недосягаемой вышине. Сила, живущая здесь, наполняет вас совсем другими качествами.

Каракорум – это предельная концентрация. Вас вытянули в вертикальную линию и так и оставили... Здесь ничто не отвлекает от практики и медитации, если вы понимаете, о чем я. Ваша концентрация не прекращается даже, когда вы спите. Каракорум обязывает... Вы уже не ребенок, готовый в любую минуту сбежать в сень долин и тропических лесов. Вы уже взрослый участник этой нечеловеческой мистерии и драмы, и деться вам отсюда некуда. Здесь вы абсолютно обнажены.

Красота пейзажа зачаровывает и обезоруживает. Вы немеете от масштабов, от гигантских оргАнов скал и стен, тянущихся к Абсолюту. Но Каракорум может быть и другим... Когда высокие облака закрывают тонкой пеленой зубцы верхних башен, заволакивая собой лики химер и фантастических существ, тогда ландшафт преображается. И тогда они предстают перед вами ущельями Мордора, башнями Саурона и обителью смерти. Кажется, чуть ли не сама Преисподняя разверзлась перед вашим испуганным взором.

Но как только солнечные лучи снова коснутся этих мрачных стен, как только – на восходе, на закате, днём – солнце протянет к ним свои живительные руки, как только ваше собственное тело под их лучами мягкой лаской пробудится от этого ступора, от этой мёрзлой спячки, от этого вселенского холода, который проникает не только под кожу, но и, кажется, хочет овладеть душой, пейзаж снова преображается, обращаясь в небесный храм, в город, вылитый из чистого золота... Вот же он «город золотой» о котором пел БГ!

Иногда мне кажется, что европейская пламенеющая готика была принесена из этих мест в Европу караванами Гийома де Рубрука и семьи Поло, но только об этом сознательно «забыли». Вы только послушайте, как звучат эти названия: Башни Транго, Башня Музтаг, Гашербрум, Машарбрум, Кафедральный Пик, Главный Кафедральный, Мраморный Пик, Ангельский Пик, Пик Пастора, Кристальный Пик, Ули Биахо.

С детства, сознательно или подсознательно, я воспринимал горы как часть мира горнего, даже когда я не знал этого слова, а сам термин был чужд сознанию советского человека. Поэтому Гималаи для меня всегда и почти архетипически носили и носят на себе эту печать священства... Когда ты идешь здесь, ты почти зримо, тактильно чувствуешь на себе защиту и присутствие местных божеств. Или не божеств, но «чего-то там»...!!

В Каракоруме все не так. Здесь нет священных гор. Здесь нет этого флёра.

Здесь нет этого божественного напитка, этой сомы, этого отработанного, отшлифованного веками наркотика... Притом, что эти горы вытягивают вас в струну, обнажая присутствие Высшего, вам не спрятаться здесь за миф, за легенду, за «правдивую» историю, за мягкую витиеватую сладость сказания.

И то, что заставляло и заставляет вас останавливаться на каждом повороте, привычно цокать языком, восторженно вскрикивать и выплевывать междометия «ох», «ах» и «о-го-го», довольно скоро заставит вас искать убежища в коконе шаблонных идей и переживаний, в недожеванной жвачке резиновых мыслей, в монотонном однообразии шагов, в лишней кружке горячей бурды, которую здесь называют чаем, в относительном комфорте палатки, в теплоте пухового спальника, и в лихорадочном припоминании, какого числа и в какое время у меня самолет домой.

Как и любые горы, этот маршрут вскрывает в человеке, как самое лучшее, так и его самые низменные чувства и слабости... А эти горы вскроют вас сверху донизу. Когда в тебе чередуются то яды, то вдохновение, то тупое лошадиное упорство, которое сменяется раздражением, очень быстро уступая место яркой решимости и мужеству, а то, в свою очередь, чередуется яркими вспышками воспоминаний или творческих озарений. Вы начинаете догадываться, что мало что понимали в человеческой природе и уж тем более в самом себе.

К концу похода слова разорвали мне голову. Мы идём вниз, а я едва успеваю добежать до очередной остановки, чтобы вылить все это на бумагу... Едва успеваю записать, как меня накатывает очередная волна... Пришлось научиться печатать на телефоне двумя большими пальцами. Но и это слабо помогает.

И хотя к концу похода мне удается все лучше передавать краски, оттенки и фактуру. И в чем-то лучше удается передавать собственные мысли и чувства. Но ко мне каждый день приходят чувства, которых я не испытывал ранее, мысли, которые не считал своими, я вижу сны, смысл которых от меня ускользает, как и ускользает истинный смыл этой мистерии, которую я ждал и готовил так долго...

Гималаи – теплые, родные, свои. Даже в самых своих удаленных и диких ущельях они не теряют для меня этой теплоты и человечности. Каракорум – холодный, дикий и чужой. Но в его первозданной дикости, в этой немой, кристальной и холодной пустыне столько дикой нечеловеческой красоты и величия, столько дикой силы и первозданной мощи, что это все приводит тебя в тупик.

В общем, все это нужно ещё переварить! И точно, совершенно точно! Скоро, очень скоро я вернусь сюда снова!! Иншалла!!

Потрясающе!

А слог какой, редко уже удаётся прочитать подобные строки.

И фото, фото!!!

Спасибо.

Просто ЗАБАРДАСТ!!! Великолепно!

Спасибо!

Желаю нам подольше оставаться в этом кайфе))

Спасибо и Вам!

Рад, что заходит!

Спасибо за отклик и интерес!

продолжение следует))

Самая большая трудность при путешествии на Конкордию – это не длительный отрыв от цивилизации, не длинные переходы, не ночевки в палатках, не отсутствие горячей воды и душа, не дневная жара, не солнечная радиация и не ночной холод, и даже не высота, которую здесь набираешь очень плавно, максимальное значение которой на крайней точке маршрута не превышает 5000 метров. Для тех, кто был на классических непальских треках, цифра почти смехотворная.

Самое сложное здесь – это бесконечное движение по ледникам... Биафо, Балторо, Винь, Годвин Остин... Хотя перечислять их нет нужды – здесь их бесконечное множество.

С одной стороны, трудно скрыть восхищение, когда видишь эту обширную, испещренную трещинами ледовую страну, окружённую со всех сторон гигантскими остроконечными пиками. С другой – ежедневное хождение по 6-7 часов по смеси гальки, льда и булыжников даёт о себе знать и прилично выматывает. Маршрут на Конкордию и Балторо, конечно легче, чем Гомукх с его бесконечными валунами и курумником... Но сложнее, чем Нгозумпа, которая превратилась уже почти в проезжую автостраду с утоптанной тропой, по которой каждый день движется туча народу. Да и идти там всего один неполный день. Здесь же ты находишься на леднике около недели. Чтобы увидеть все в районе Конкордии, вам понадобится, как минимум пять ночевок на льду.

И здесь, конечно, нужно не забыть должным образом подготовиться. Ночевать на леднике гораздо холоднее, чем на обычном грунте. Поэтому, вам недостаточно одной пенки или даже коврика. Холод будет проникать снизу и сделает вашу жизнь на эти пять ночей почти невыносимой. Если вы не взяли с собой хорошие коврики или не проверили местных парней, которые должны были взять их для вас, вам может прийтись не сладко. Если такое всё-таки случилось, доставайте из рюкзака все вещи, которые сможете проложить между спальником и пенкой/ковриком и одевайте на себя все, что найдёте.

Правда, если вы подготовитесь должным образом, через неделю (а может и раньше) вы сможете даже получать удовольствие от процесса. Будете знать все способы хождения по каменным завалам, все манеры движения по сыпухе, все приемы перепрыгивания с камня на камень... Как наступить на склон, покрытый острой каменной крошкой, под которой лед и вода? Какой булыжник обвалится под вашими ногами, а какой вмерз так, что даже не шевельнется, если на нем долго прыгать вдесятером. Вы научитесь ходить вверх-вниз по каменным откосам, форсировать осыпи и пересекать трещины в самых неожиданных местах.

И, самое главное, находить основную «трассу» среди ландшафта, который на первый взгляд кажется непроходимым... На Балторо, например, маршрут маркирован каменными обо и бамбуковыми столбами. А еще вдоль него протянут телефонный кабель черного цвета... для военных. Тропа не строго идет вдоль него, но если вы нашли кабель, то можете быть спокойны – она точно где-то рядом. Самое главное, вдоль тропы всегда есть человеческий мусор (фантики, банки, пачки от сигарет) и лошадиные экскременты. И еще тропу иногда можно видеть издалека, по ее слегка вдавленному рельефу и чуть более сухому оттенку, чем окружающий ее ландшафт.

И, конечно, где вы еще увидите все те чудеса, разбросанные здесь на каждом шагу?? Ледовые громады, заваленные каменными валунами, трещины самой невообразимой формы, гигантские ледяные глыбы-сераки, каменные грибы на ледовых ножках, причудливые ледниковые реки с изумрудной водой... И все эти белые башни, пики, иглы, шпили и пирамиды... Сказочный мир Снежной королевы! Ни больше, ни меньше...