|
Мимо ристалищ и капищ, мимо храмов и баров,
мимо шикарных кладбищ, мимо шумных базаров
мира и горя мимо, мимо Мекки и Рима,
синим солнцем палимы, идут по земле пилигримы.
Иосиф Бродский
С точки зрения мудрых Вед то, что мы видим вокруг, наш мир - МАЙЯ – лишь иллюзия. А Йогамайя, разрушает чужие иллюзии и свои создаёт.
Навадвипа, маленький городок в штате Западная Бенгалия, знаменитый религиозными центрами – Гаудиа Матхами. Отдельных монастырей, шестьдесят четыре, точно не знаю, может быть построили ещё. Пятьсот лет тому назад родились на берегу священной Ганги два великих святых - Читанья и Нитай и стали знамениты и любимы народом. Молодые мужчины проповедовали БХАКТИ - преданное служение одному богу, без посредников в виде жрецов, и воспевание его имён. Они впадали в такой экстаз, воспевая любовь к Шри Кришне, исполняя молитвы – МАНТРЫ, что даже внешне перевоплощались, приобретая сладостные женственные черты ГОПИ – прелестных пастушек, бескорыстных деревенских возлюбленных Кришны.
Позже многие другие святые строили в Навадвипе храмы и монастыри.
Нечаянно-негаданно я полюбила всей душой главного гуру в одном из монастырей, в Чатанье Сарасват матхе. И вступила в ряды, приняла веру, из-за бесконечного уважения к старому монаху. Святого гуру зовут Говинда Махарадж. Значение имени: РАДЖА – царь, МАХА – великий. Власть над своим сознанием даёт абсолютный авторитет у учеников и последователей.
С детства он живёт в монастыре согласно строгим правилам воздержания как монах - БРАХМАЧАРИЙ. Монахи ежедневно читают мантры Шри Кришне, для этого берут чётки в правую руку и перебирают пальцами по кругу; одна мантра - одна бусина. Личное служение Кришне у Говинды Махараджа больше, чем шестнадцать кругов большой МАХА МАНТРЫ в день, наговоренной на каждую бусину чёток, а бусин в чётках 108 штук. Идеальное число.
Попробуй, 108 умножить на шестнадцать кругов, а если по четыре раза в день – получишь минимальное количество молитв для святого. ДЖАПА-МАЛА -гирлянда мантр. Индивидуальная медитация, усиленная, осязанием и необходимостью контролировать бусинами число молитв. Ритуал джапы отключает сознание и подключает подсознание напрямую к Высшему, что качественно меняет практикующего. Чётки делают из любимого Кришной ароматного растения, кустика многолетнего базилика – ТУЛСИ, это один из любимых символов индуизма. Говинда Махарадж дал мне в дар наговоренные чётки для джапы и назвал - Йогамайя. У имени много значений, одно из них - уничтожение иллюзий материального мира.
Началась новая жизнь и возможность ездить и бесплатно жить в шести филиалах моего монастыря в Индии...
Рухнуло всё, если и не в одночасье, то за полгода... Муж стал наркоманом и слова гуру о двух важных принципах, на которых держатся настоящие семьи, открыли мне глаза. Большинство людей, сами того не осознавая, живут в использовании друг друга, в узаконенной проституции. Браком может считаться супружество только с ВОЗМОЖНОСТЬЮ ПОЯВЛЕНИЯ ДЕТЕЙ и умением супругов ДОГОВАРИВАТЬСЯ. Два принципа, не больше.
Простые истины старого мудреца навели меня на мысли о разводе и утвердили в решении, что не спасать надо наркомана ценой своей гибели, потеряв уважение сына, а бежать из брака как можно быстрее, уничтожив несбывшиеся надежды.
Всё прошло и это пройдёт.
В главном храме звучат победно-трубные звуки раковин. Большие белые морские раковины используются во время богослужения.
Дурной запах в кварталах с открытыми сточными канавами. В них по краям улиц текла чёрная гнилая вода. Мужчины непринуждённо мочились, а дети испражнялись в канавы на каждом углу. Вечером летят тучи мошкары, приходится жечь в помещении коровий навоз.
В кустах бегают равнодушные ящерицы, шипя и клокоча друг на друга.
Городской рынок целиком помещается под кроной невообразимо, сказочно огромного древа. БАНЬЯН – особое дерево, его ветви дают многочисленные воздушные корни. Оно как волшебный храм с многочисленными колоннами. Если им позволили укорениться, то, врастая в землю, они образуют новые стволы, но у дорог и на рынках их обрубают, иначе там, где было одно дерево, лет через пятьдесят вырастет целая роща.
Между лавок зеленщиков с огурцами и помидорами, телегами с грудой шпината и с пучками дикого гороха, извиваются воздушные корни, свисающие с гигантских ветвей баньяна, на земле алтарь в гирляндах желтых цветов. У нас цветочки называются ноготками. Покупатели, разморённые жарой, всё же склонялись над материями, особенно заманчивыми. Жарко блистали украшения, останавливая женщин, молодых и старых. Начищенные медные блюда и кувшины, казались раскалёнными. Красные, жёлтые и зелёные воды в толстых стеклянных бутылках не приносили облегчения, сколько бы их ни пили. В рядах, где варили и жарили, где стояли облака пара и чада, слышался лязг ножей и стук чёрных сковород, чашек с дымящейся пищей, толпился народ, оглушаемый криком продавцов, предлагавших горячие, горькие и сладкие блюда.
И Ганга стремительно и неукротимо несёт прозрачные воды на широкий простор. Еле-еле видны на другом берегу, будто игрушечные, метёлки кокосовых пальм. По длинному мосту идти полчаса. По берегам сочно-зелёные рисовые поля. Как будто только что промытый, нежно изумрудный цвет молодого растущего риса. Лоснящиеся черные огромные как бегемоты, буйволицы идут на водопой и купаться. Они тяжело перебирают копытами, запрокинув головы и уложив изогнутые, гигантские рога на натруженную широкую спину.
Потрясающе вкусное буйволиное молоко дают вечером в монастыре.
Монахи и паломники заходят в воды Ганги и троекратно совершают священное омовение, проговаривая подобающие мантры на санскрите.
Рядом заходят в воду максимум по пояс, местные крестьянки в ярких дешёвых сари. Индусы согласно древним правилам свершают омовения ежедневно. Мужчины большей частью ходят в дхоти, часто завязывая приподнятые полы несшитых полотнищ узлом, для удобства ходьбы и работы. Они худенькие и невысокие. У низко кастовых людей нет акселерации. Никогда не унывающие крестьяне с торчащими вперёд зубами (нехватка витаминов – пародонтоз) всегда деятельны. Женщины и старухи весело здороваются, складывая ладони в жесте приветствия, и говорят: «Намасте», что дословно означает: «Я приветствую тебя как Бога».
Их грациозные движения сопровождаются, тем легким как шелест, позвякиванием ножных и ручных браслетов, которое всю жизнь сопровождает индийских женщин. Я отвечаю, как положено: «Намаскар». Крестьянки переглядываются, блистая прекрасными, огромными глазами, стирают бельё, громко шлёпая скрученной в жгут, постирушкой о камень. Девушки, к ним принято обращаться – диди, сестра на хинди, моют головы и расчесывают распущенные чёрные длинные волосы. На берегу у воды большие тёмные камни, сверху в них втёрта красная краска, потому, что о поверхность камней шлифуют пятки - местный педикюр. Сотни лет, по традиции, индийские дамы, от бабушки к внучке прививают девочкам привычку красить красной хной подошвы ступней ног – как «лепестки» лучшего в мире цветка. И ноги будут «нежностью и свежестью подобны лотосу». От прокрашенных ступней камни изменили цвет.
И всюду кучи кокосовой скорлупы и мусора, как обычно.
Монахи ждут наплыва паломников, скоро праздник: ПАРИКРАМА - паломничество по островам Ганги. «Странствие» вокруг святыни является символической молитвой, как крёстный ход на пасху в России.
Древние знали, что хождение по ходу солнца, вокруг источников положительной энергии заряжает паломника и разработали обряд парикрамы. Индусы, мечтающие избавить близких от неизлечимых заболеваний, проделывают священный путь на коленях или... Я видела старушку в когда-то белом вдовьем сари, которая свершала парикраму, измеряя длинную дорогу иссохшим телом. Она ложилась лицом наземь во весь свой крохотный рост, вытягивала правую руку с зажатым камешком перед собой, клала камень, куда дотянулась, с трудом вставала, приближалась к камню, поднимала, становилась стёртыми вьетнамками на отметину, с которой только что подняла камушек и снова простиралась...
Какие страшные грехи замаливала старуха?
Монахи старательно готовились, сушили и ремонтировали помещения для гостей. Старые здания сильно пострадали после последнего наводнения. В Бенгалии в период муссонных дождей очень часты ураганные ветры, яростные тайфуны и катастрофические наводнения. Ганга разливается и затапливает первые этажи зданий. Гибнут люди. Коров, что бы не утонули, ставят на высокие мосты и плоские крыши домов, поэтому тут держат породы мелких бурёнок.
Но в мой первый сезон гостей приехало немного, а русских не было вовсе. В ашраме в период муссонов жила как единственное исключение: русскоязычная девушка из Флориды. Она потеряла в дороге; и деньги и документы - обокрали. Говинда Махарадж разрешил ей пересидеть проблемы в матхе. Упитанная американка имела три имени: Татьяна, - в честь русской бабушки, Уитни, - так назвал дочку американский папа, и Уджашвари, - такое имя дали в монастыре, где она нашла приют и душевное равновесие. Когда в ней просыпалась русская составляющая, дева была сообразительной и предприимчивой, беда с головою случалась, как только доминировала американская кровь.
В школе я учила немецкий, в художественном институте иностранного языка не было. Когда я первое время передвигалась по Индии, то вынуждена была, изъясняться, рисунками, активной мимикой и жестами. А ещё я знала, оказывается два английских слова, случайно выученных, по фильму «Миссия не выполнима». Два слова possible и impossible удалось освоить из могучего английского языка. Ну, что же я виртуозно научилась ими пользоваться в любых ситуациях. Меня понимали, даже полицейские, но я не понимала ни слова, что было проблемой не для меня, а для собеседников. Бравые полицейские не раз меня подвозили к вокзалу на мотоциклах. Они обречённо догадывались, что иначе от меня не смогут избавиться никогда.
Соскучившись по общению, я обрадовалась болтливой американке.
«Шерочка с машерочкой», мы и выдвинулись на рассвете, наслаждаясь свежестью начала дня, среди многочисленной толпы стареньких садху, молодых монахов, бенгальских вдовых бабушек – МАТА ДЖИ на паломничество. Сварливых старушек семейство с радостью отправляет в дальний путь, что, безусловно, угодно богам. Старухи, не вызывающие греховных взглядов, иногда не носят кофточек под сари и отвисшая, сморщенная грудь, почти не прикрыта.
Мы тоже замотались согласно древним правилам в шестиметровые сари. На крупной американке дешёвое ситцевое сари смотрится как на корове седло. Во вьетнамках на босу ногу, мы твёрдо решили пройти пешком по раскалённому асфальту весь путь, что составляет ни много, ни мало иногда по двадцать- двадцать пять километров в день, а предстоит четыре дня религиозного похода. «Острова Ганги» в большинстве случаев метафора, за прошедшие пятьсот лет после рождения Чайтаньи и Нитая, гигантская река много раз меняла русло, а разливы ежегодно превращаются в стихийное бедствие...
Где была вода - суша, где была твердь - там сегодня зыбь.
Огромная колонна подходит к берегу Ганги. Рассвет, но противоположный берег скрыт туманом. Громкий свист пересмешников заглушает голоса людей. У пристани моторные лодки рыбаков. Сегодня они переправляют желающих бесплатно - так угодно Богу. На лодки и паромы плотно набивается пестрая толпа. Испуская чёрные клубы дыма, тарахтят лодочные моторы. Расступаются клочья тумана, и приближается другой берег
В течение четырёх дней, по деревенским пыльным дорогам, с яркими флагами и транспарантами, под ритм мариданг и громкое пение сладеньких кришнаитских мантр, весело с танцами, передвигаются празднично взбудораженные люди. А конкурирующих мадхов больше шестидесяти и змеящиеся колонны людей напоминает... Ностальгия?
Тоска по России, меня не посещает. Всё как у нас. Почти. Праздничные демонстрации на Первомай Советского Союза, «Крёстный ход в Тульской губернии» с картины передвижника Репина – дежа вю.
Встретив конкурентов, монахи приободряются и запевают с новой энергией: «Наши-то пожалобней и поголосистей будут. Эх, хорошо поют, со слезой, с чувством» - болею я за нынешних соратников.
На храмах и зданиях деревенских школ я вижу ярко намалёванный знак –СВАСТИКА. Само слово состоит из двух санскритских корней: СУ - «благо» и АСТИ – «жизнь». Знак самый древний указатель движения солнца вокруг Земли. В зависимости от того, куда смотрит её верхняя перекладина свастика бывает право- и левосторонней. Правосторонняя – символ жизни, связь с богом огня Агни. Левосторонняя - направлена против часовой стрелки – зло, господство материи над духом и чёрная магия.
Проезжает крестьянин в древнем экипаже. Конструкции, наверно, пять тысяч лет – ни в одной стране подобного не найдёшь! Два тяжёлых деревянных колеса, через середину проходит ось. Возница сидит, подобрав ноги под себя, и правит двумя быками. Сооружение со скрипом движется меж грузовиков. Быки трясут головами, отгоняя больших мух. Щёлканье кнута поднимает столб пыли. Во дворе дома сидит на земле крестьянка и мелет зерно на ручной каменной мельнице.
Зелёные попугайчики, крича пронзительно, перелетают через дорогу, и цепляются на стене.
От круглых домиков с соломенной (из рисовой соломы) крышей, от бедных крестьянских хижин мАААхоньких деревень бегут тёмные мальчишки-подростки. Работяга буйвол тащит из чёрного мрака колодца сосуды, откуда льётся холодная и прозрачная вода... Мальчишки по цепочке передают вёдра с водой – для паломников. Невыносимая полуденная жара. Нам нельзя пить воду из колодцев. Я видела, что там держат черепаху или лягушку. Их селят в воду, что бы колодезная черепаха всякую упавшую, мелкую самозаводящуюся живность подъедала. Но умыться-то можно. Я, что бы освежиться выливаю, полведра на голову. Сари, высохнет через полчаса. Тёмные крестьяне рады, помощь паломнику во время парикрамы – заслуга, уничтожающая грехи.
Когда при мне говорят про бедный несчастный индийский народ, я вспоминаю множество деревень и городков увиденных, когда я ехала мимо.
По пути куда-нибудь или откуда-нибудь. Жизнь в городках и деревеньках выпирает из крошечных домиков и сарайчиков вовне. Как тесто из кастрюли. Крестьяне, бабы в ярких сари у колодца с медными кувшинами на головах и плечах или у колонки за стиркой, старухи мелют зерно на ручных каменных мельницах, дети полощутся в лужах в нереальных количествах, коровы, буйволицы в пруду, стада овец, коз с козлятами, буйволы в арбах, земледельцы с быками-зебу, занятые пахотой деревянным плугом, куры, цесарки, утки, поросята в канавах... Жизнь кипит неуёмно и весело, энергичным вечным трудом. Возделан каждый кусочек земли.
Индия ещё продемонстрирует всему миру своё место в мировой экономике.
Мы заходим во все храмы, встречающиеся по пути. Под кружевной кроной акации слушаем откровения из Вед и из поэмы бенгальца Тхакура, и снова идём по дороге под звуки своих и чужих мантр.
В полдень монастырские служки привозят обед, в кузовах грузовиков, украшенных религиозными транспарантами, огромные корыта с рисом, далом и тушеными овощами САБДЖИ. Мешают еду специальной лопатой: половник - не поможет. Расстелили циновки длинными рядами по земле, усадили толпу рядами на большом поле в густой тени огромнейшего дерева манго, способного затенить стадион, и бегом начинают разносить сотни одноразовых тарелок из сухих прессованных листьев. Бегом, вприпрыжку: особое кокетство между мальчиками - служками, желание угодить гостям. Гость в доме - Бог в доме.
Рис, чапати, овощи – основная еда индусов, лишь бы её на всех хватало, но в матхах считается большой заслугой перед Господом, чтобы монахи были толстыми, а гости сытыми. Русские кришнаитки, ставшие вегетарианками, поглощают прасад тазиками, так как человеческий организм в течение пяти лет приспосабливает новый обмен веществ к размерам старого аппетита.
Ко мне подбегает знакомый монах – бенгалец Кави... Маленьким мальчиком попал в матх сирота Кави, и впервые в жизни ел досыта. Он полюбил монастырь и учителя Говинду Махараджа. Бесконечная любовь к Богу попала в его сердце мужским путём - через желудок, в первое время он съедал по двадцать лепёшек сразу. Голодное детство не позволило ему стать высоким, в тридцать лет темнокожий Кави невысок и, немножечко пузат. С неукротимой энергией он целый день носится по хозяйству, вникая во всё. Заметив, что странные русские тётки не знают английский, Кави выучил, главные по его мнению слова, по-русски: «Ты хочешь кушать?», и ещё незабываемый перл, - « Ешь. Русский девушка - всегда голодный!»
Еда ужасна, но такому искреннему радушию противостоять не возможно!
После обеда сотни людей целенаправленно отправляются в кусты, если они тут выросли, а если нет... Если нет, отсутствие укрытий и туалетов индусов не смущает... Мужчины направо в чисто поле, толпа женщин в сари налево... В такие моменты Уитни-Уджашвари чувствовала себя американкой и отчаянно страдала без туалетной кабинки и унитаза.
Трудно уединиться в хорошо просматриваемой кокосовой роще. Плантация бананов, посаженных, в шахматном порядке не подходит для некоторых целей. Но я нашла в себе талант находить укрытия не только для себя, но и для незадачливой американки.
И я хохотала всю дорогу, обозначив ей мысли по столь низменному поводу: «Уджашвари, ты счастливый человек. Ты окончательно освободилась от оков материальной реальности. Нет денег и документов, ты бросила благополучную страну, порвала с родителями, нет секса и проблем с отношениями, планов на будущее, на детей тоже нет... Осталось у тебя в жизни всего-то две задачи: поесть и по*****. Ты - гармоничная личность, завидую, редко европейцы достигают подобных духовных высот».
На четвёртый день пути после полудня колонна стала редеть. Старенькие садху не могли выдержать пешком длинный путь и вернулись в монастырь. Люди устали, несколько человек попали в больницу. У кого тепловой удар, кто мочился с кровью... После долгой ходьбы в лёгких шлёпанцах по расплавленному от жары асфальту, происходит сильнейшая стимуляция определённых точек на подошвах, спонтанно происходит мощная очистка и, если в почках был песок, то он болезненно начинает выходить с мочой из организма...
Мы с Уитни держались, и продолжали путь. Второе дыхание появилось.
Дороги сменяли друг друга: то пыль, то асфальт. Аккуратно расчерчивали пейзаж рисовые поля-чеки. Канал с мутной водой. Над ним ивы и тополя, молодая пальма распушила тонкие листья. В воде стоят цапли; другие сидят на тонкой бамбуковой жердочке, и их расплывшиеся отражения повисли в воде. Слева в середине заросшего водяными гиацинтами болота я вижу лягушку-быка.
Для привлечения симпатичных квакушек у самца вздуваются пузыри по бокам плоской головы и, далеко раздаётся громогласный басовитый звук. Жара такая, что я хочу к лягушкам в болото.
Тележки возчиков, запряжённые мелкими непородными лошадками и кособокие коляски велорикш медленно сопровождали паломников. « Хороший сэр, сядь ко мне, плииз. Ты устал. Очень жарко, плииз. Парикрама заканчивается, а я быстро домчу тебя до ашрама. Всего один доллар, сэр» - вкрадчиво ворковали рикши и возчики. Праздник - не праздник, а работать надо. Деньги нужны. И многие белые и состоятельные гости монастыря - индусы не выдерживали, украдкой, оглянувшись, не смотрит ли кто, залезали в коляски. По шесть человек набивались в тележки и бойкою рысью в матх.
Мы же стойко продолжали идти древней дорогой мудрости. Тщательно исполненный ритуал парикрамы гарантирует исполнение сокровенных желаний. А нам, женщинам пообещай выполнение заветной мечты, горы свернём, земной шар обойдём дважды! На лице вековая индийская пыль, голова прикрыта краем сари, само сари давно прилипло к телу, ноги болят... Подвиг не подвиг, но что-то героическое в нашем походе есть. Аскетизм.
В голове колонны демонстрантов, молодые монахи час за часом несли в руках флаги со священными знаками монастыря и тяжелые ритуальные посохи - ДАНДА. Иногда внимательно посмотрев на медленно передвигающихся подопечных, они давали знак и сотни две выносливых бенгальских старушек, усаживались прямо на дорогу для отдыха.
Уитни тоже плюхнулась на пыльную землю обширной задницей, обтянутой подолом сари. «Ты, что уже совсем забыла, кто ты. Пойдём, присядем хотя бы не на землю, а на ту приступочку у забора» - говорю я ехидно,- «Белой леди нельзя сидеть на голой земле! Ты уже слишком объиндусилась».
Незаметная дверь в заборе распахнулась, и улыбающаяся служанка поманила нас внутрь. За «зелёной дверью в стене» как и положено - оказался рай. Изумрудный влажный политый газон, аккуратно подстриженные кусты роз, чистая дорожка из мраморных плит вела по мостику над декоративным бассейном в беломраморную беседку. Ошарашенные непривычной роскошью и чистотой, онемев от происходящего (позвали только нас), мы вольготно растянулись на полированном камне, под тенью беседки.
Напротив, через дорожку, стоял чистенький домик с черепичной крышей, дверь в него не была плотно прикрыта, а зазывно полу распахнута и через несколько минут неуёмное любопытство толкнуло меня посмотреть, что там.
Да и кто бы смог удержаться, ведь за чужой дверью может прятаться – ВСЁ!
Открыв дверь, на фоне белых чистых кафельных стен я увидела - европейский унитаз!!! Рядом был душ, полотенце и мыло! И... Туалетная бумага!
Настоящий унитаз в Бенгалии я видела впервые. Вы понимаете, мой восторг!
В монастыре в каждой келье были туалеты и душ. Но индийские унитазы представляют продолговатую фаянсовую чашу с дырой в полу, на которую надо вставать ногами. Они снабжены напольным краном и ковшиком, а туалетной бумаги нет, так как в гигиенических целях пользуются водой.
Я приобщилась к благам цивилизации сразу. Душ принимала, как принято - не разматывая сари, на солнце ткань высохнет. Но не мои сокровенные мечты исполнились, а Уитни, и я позвала её полюбоваться на реализацию единственного её искреннего желания. Пожалуйста, перед нами явление белоснежного унитаза.
За годы скитаний по Индии я видела многое, но ещё ни разу «бойтесь своих желаний, ибо они могут исполниться», не было проиллюстрировано так быстро.
|
