Еще в детском садике, сидя у окна и глядя на стоящую напротив школу, я задумывался о том, что мне, как и миллионам других людей предстоит пройти один и тот же путь: детсад, школа, институт, работа, семья, пенсия, внуки, кладбище. И, сказать по-честному, это меня нисколько не радовало.
Годы проведенные в садике за столь глубокими размышлениями не прошли даром. Такие мысли посещали меня и в школе, и в институте. Видя довольные лица своих товарищей (и свое в зеркале), которые преодолели еще одну клонированную ступень в жизни, реализовали еще одну клонированную заветную мечту, купили еще одну дорогую, но тоже клонированную игрушку, я думал: "Зачем мне то, что есть уже у миллиона других людей и, судя по всему, не приносит им большого счастья"? Может в этом и есть какое-то счастье. Но уж больно оно клонированное.
Хорошо иметь 600-й мерседес, когда вокруг все ездят на велосипедах или запорожцах. Но как можно тратить время, деньги, жизнь на то, чтобы влиться в поток из миллионов 600-тых мерсов, к тому же стоящих в пробке?
Не поймите меня неправильно. Я не против семейного счастья и всего такого. Это все замечательно. Но, однажды, на волне детсадовских исканий, я попал в Индию и гуляя в гораздо более жидком потоке духовных искателей увидел корову, которая жевала сахарный тростник. Жевала она его уже долго и он превратился в мочалку. Отчаявшись выжать еще хоть капельку сладкого сока, корова выплюнула мочалку и пошла дальше. И тут же ее место заняла другая корова, которая подобрала изжеванный стебель тростника и принялась жевать его с большим энтузазизмом, полная надежд извлечть сладкую жидкость.
Нет, я не утверждаю, что пути странствий по миру, духовных поисков и неординарных жизненных решений не суть клонированные. Тут тоже есть свои толпы, свои клоны, подражатели, 600-тые мерсы, коровы и тростник. Но очень часто на моем пути стали попадаться люди, которые пытались жить по-своему. Жизнь которых вряд ли кому-то удастся повторить. Пусть они потом снова падали и вливались в мутный поток клонов. Пусть они были далеко не святыми. Пусть многие из них, казалось бы, прожили зря и недостойно. Пусть о многих из них можно говорить только в прошедшем времени. Я опять не об этом.
Я о том, что на какое-то мгновение, на какую-то долю секунды, я увидел в них то, что высматривал из окна детского садика, пытаясь представить лежащую передо мной жизнь.