|
По традиции первая тема в блоге должна быть о себе. Но так получилось, что это тема уже совсем не первая, а раз так, то и о себе писать совсем не обязательно. Разве только, что зовут меня Владимир, но можно просто - Вовочка. И ещё скажу, что не люблю два почти слова: "окей" и "имхо". И здравствуйте!
Стук в дверь, лёгкий и осторожный. Даже не стук, а только на намёк на него, невесомое касание двери, словно какое-то бестелесное существо коснулось её холодной поверхности своей бесплотной рукой. Я подхожу к двери, смотрю в глазок, но на лестничной площадке царит беспросветная тьма. Медленно поворачиваю ключ в замочной скважине и открываю дверь. Никого. Что это: чья-то нелепая шутка или кто-то невидимый попросился в гости? Сквозняк. Я закрываю дверь и возвращаюсь в комнату.
Странное дело, в квартире, на первый взгляд, вроде бы ничего не изменилось: всё тот же приглушённый свет от двух торшеров, тот же ласкающий и обнимающий запах ароматических палочек, льющаяся из динамиков негромкая музыка, узоры терпкого кальянного дыма, та же книга, небрежно брошенная на пол. Всё как будто, как и несколько мгновений назад, до того, как я услышал этот стук. Но почему тогда так тревожно на сердце, почему я чувствую, что за мной наблюдают чьи-то пронзительно-ясные глаза?
Я подхожу к окну. Темно. И только моё размытое отражение смотрит на меня с той стороны. Редкие капли холодного осеннего дождя стучат по металлическому подоконнику, вплетая свои незамысловатые узоры в печальную мелодию этого вечера. У окна ощущение присутствия кого-то постороннего усиливается, и мне слышится голос.
- Послушай! Ты слышишь?
- Слышишь? – наперебой повторяют капли.
- Я здесь, рядом.
- Здесь, здесь, здесь....
Я отворачиваюсь от окна и пытаюсь определить источник звука. Безрезультатно.
Голос вновь обращается ко мне:
- Я здесь, потому что ты позвал меня, ты хотел меня видеть...
- Кто ты? Почему я не вижу тебя? – шепчу я в пустоту. И пустота отвечает.
- Я не могу пока ответить на твои вопросы, но знай, что ты всегда звал меня, наверное, с самого своего рождения, может быть, даже раньше.
Что-то касается моей руки и разворачивает моё вдруг такое тяжелое тело к свету
- Да, ты именно такой, каким я представляла тебя себе.
Абсурдность, ненастоящесть происходящего настолько велика, что я уже не задумываюсь об этом.
- Почему ты говоришь о себе в женском роде? Ты женщина?
Пустота улыбается, то есть мне кажется, что она улыбается.
- Ты можешь считать меня женщиной.
- Могу считать? А как же на самом деле?
Она задумчиво качает головой.
- Неужели это так важно для тебя сейчас? Почему люди так любят задавать ничего не значащие вопросы о пустяках и забывают спросить о главном? Но если ты так хочешь знать, то я много раз была женщиной, но не меньше – мужчиной, и ещё чаще я была тем, кого нельзя назвать ни женщиной, ни мужчиной. Сейчас... сейчас я женщина – для тебя...
- Я не понимаю.
Что-то или кто-то внимательно смотрит на меня из пустоты, и я чувствую на себе глубокий взгляд сияющих изумрудом глаз, словно я – цвётное стеклышко, через которое кто-то смотрит на яркое солнце. Свет от глаз, от солнца проходит сквозь меня, согревает, и вот уже солнечные зайчики весело пляшут по стенам.
- Я знаю. Многое кажется непонятным сначала. Я тоже не понимала когда-то, очень давно. Только, знаешь, не всё объяснить словами или цифрами, есть то, что можно только почувствовать. И если ты почувствуешь, то понимание приходит само по себе, но оно уже излишне. Это как...
- Как любовь? – неосторожное слово вылетает из меня, как облачко пара изо рта на улице в холодную погоду.
Весёлые чёртики пляшут в малахитовых глазах.
- Да, как любовь. Точнее, это любовь и есть. Ты позволишь?
Не дожидаясь моего ответа, пустота мягко и нежно берёт меня за руку. Её прикосновение – взрыв молнии оглушительной мощи, раскаты первого весеннего грома. Всё мое тело сотрясает неведомой дрожью, словно каждая клеточка моего организма умирает и мгновенно рождается, временные потоки смешиваются и несут меня к моему рождению и к моей смерти. Нет, нет! Не смерти, другое слово, которого нет пока в человеческом языке. Пустота наполняет меня и изливается в меня, в пространство вне меня, повсюду. Она заставляет литься из моих глаз слёзы радости и печали, вызывает заливистый смех, восхищение и неведомый до того трепет. Каждый атом моего тела поёт хвалебный гимн, гимн чему-то такому большому, гимн пустоте, гимн Любви.
|
