|
Итак, у меня созрело очередное продолжение моего афганского повествования...Его и выкладываю.
***
В нашем обществе, можно сказать, прямо-таки культивируется тезис, что русский человек – это человек, любящий хорошо выпить. Мне этот тезис очень не нравится, и я не понимаю, что в нем такого хорошего, и чем тут можно кичиться. Этакий имидж себе создаем, положительный окрас которого весьма сомнителен. Видимо, образ этот расползается и по миру, по крайней мере, в те места, где наши люди бывают или бывали чаще всего. Понятно, что с Афганистаном мы общались достаточно тесно, поэтому может быть в следствие действия этого алкогольного национального образа мой новый знакомый Шакир периодически спрашивал, не хочу ли я водки, и говорил, что знает, где ее можно без проблем достать. От водки я упорно отказывался, а вот пива местного решил попробовать, чисто из любопытства. Купили мы его по дороге в Мазари-Шариф в каком-то селении в небольшом магазинчике. Вообще, по дороге встречается очень много таких лавок, в которых напоказ выстроены Великие китайские стены из бутылок кока-колы, спрайта, пива и прочих напитков. Причем по их виду понятно, что все эти напитки стоят тут давно и по возрасту с Великой китайской стеной как минимум ровесники.
Пока мы двигались в сторону Мазари-Шарифа и распивали неплохое по вкусу пиво (водитель, кстати, пил тоже, причем больше всех), Шакир рассказывал мне о том, что крепкий алкоголь в стране запрещен. Хотя, где его достать – знают все. И периодически достают и употребляют. А те посты полиции, которые встречаются по дороге (посты – это громко сказано: пара "стояче-ходячих" полицейских с автоматами и иногда пара "лежачих" полицейских на дороге), так вот главная задача всех этих постов (неофициальная задача) – это искать в проезжающих автомобилях алкоголь и изымать его в свою пользу вместе с какой-нибудь суммой денег. Пиво, сказали мне, вроде как бы разрешено. Пока мы распивали пиво и беседовали, я увидел, что мы приближаемся к такому вот посту. Но машина даже не остановилась и промчалась мимо. Объяснение меня несколько озадачило – дело в том, что по дороге встречаются и фальшивые полицейские посты. Появляются они обычно ближе к вечеру. На них останавливают автомобили, просят подвезти куда-то, а потом суют автомат в бок и производят экспроприацию имущества. Грабят, короче. Поэтому решили сейчас не останавливаться. Мне вот остался не совсем ясным вопрос, а вдруг это все же был настоящий пост? И вдруг эти сотрудники правоохранительных органов решили бы пострелять по машине, которая не подчиняется приказам? Хотя местным, наверное, было виднее...
К Мазари-Шарифу мы уже подобрались в темноте – часов в 8 вечера. Проехались немного по городу, хотя вечером увидеть что-либо было довольно сложно, и поехали в дом к родственникам или друзьям (я так и не понял) моих знакомых. Там нас уже ждали. Навстречу вышли несколько человек, в том числе и хозяин дома. Все мужчины. Все в белых одеждах. С уважением и интересом обращались ко мне, вернее пытались – ни русского, ни английского никто не знал. В просторной комнате на полу был накрыт ужин. Традиционная афганская еда – это плов и шашлык. Во всяких ресторанах и забегаловках это зачастую единственное составляющее меню. В этот раз плов и кебаб тоже присутствовал, но вкус этих блюд – не чета ресторанному. Все было приготовлено просто изумительно. Плюс вкуснейшие лепешки, овощное рагу, лапша с мясом, а также сочные фрукты на десерт – дыня, виноград, персики, инжир...В общем, пальчики оближешь. С опаской попробовал незнакомое блюдо под названием мост – что-то типа кефира с приправами, луком и помидорами (насколько удалось идентифицировать). Ничего так, оказалось вкусно.
После ужина, полусидя, полулежа, пили чай, вели беседы и смотрели новости по телевизору – как раз в это время власти пытались решить проблему с 25 южнокорейскими добровольцами, которых талибы взяли в заложники. Об этом, и о талибах в целом, и говорилось в новостях. Затем хозяева пожелали нам спокойной ночи и ушли, а мы расстелили постели здесь же, на коврах. Столы и стулья, я так понял, в домах не особо распространены.
Следующий день начался с осмотра конторы – главного офиса этого туристического агентства. Хозяин дома, звали его Аджи, оказался и хозяином всего предприятия, и человеком с богатым прошлым. Во времена правления Наджибуллы он служил в национальной армии в звании полковника. Когда северной частью Афганистана руководил Дустум, Аджи служил под его руководством уже в звании генерала в течение 5 лет, а с приходом талибов эмигрировал в Пакистан. Сейчас он занимается турбизнесом – его агентство оформляет визы и приобретает авиабилеты для афганцев. Я не мог не воспользоваться такой возможностью, чтобы не записать с ним небольшое интервью. В комнате собралось человек десять – все сидели, пили чай, наблюдали. Как я понял, все они были кто родственниками, кто друзьями семьи, и все работали в агентстве. Чем там занималась вся эта уйма народа – ума не приложу. У меня такое ощущение, что своих должностей они и сами не знали точно.
Интервью послужило катализатором дальнейшей беседы – присутствующие начали обсуждать современное политическое состояние страны. Разговоры затянулись на полчаса, если не больше. После этого часть товарищей отправилась сопровождать меня в осмотре местных достопримечательностей. Небольшой отряд человек в 5 водил меня по Мазари-Шарифу: мы потолкались на улицах города, зашли в гробницу Хазрат Али (место, где по преданию захоронен четвертый праведный халиф, и где водятся только белые голуби – птицы другого цвета через 40 дней белеют от святости этого места), затем по моей просьбе побывали на фабрике по производству льда. Фабрика – это, конечно, сильно сказано: несколько темных помещений, гудящий компрессор, жестяные короба под полом в одной из комнат – в них и замораживается вода. Рабочие с готовностью показывали все и с удивлением и интересом смотрели на иностранного гостя.
На небольшом базарчике мы отоварились конфетами, в том числе и афганской сладостью под названием набат, которая представляет собой огромные белые кристаллы. Нашлись, кстати, на конфетных развалах и ириски "Золотой ключик". Такой привет с Родины. Но ириски ладно, еще не так удивительно, а вот представьте мои ощущения, когда на одной из улиц возле современного офисного здания я увидел припаркованный комбайн "Енисей", с надписью на борту: "Красноярск"! Увидеть такое – это было нечто...Я тут же вспомнил, что пару лет назад, когда я еще работал в газете, часто приходилось писать о Красноярском комбайновом заводе. Тогда завод, долгое время едва дышавший, начал было бурно развиваться и заключал контракты на поставку техники по всей стране, а также за рубеж, в том числе с десяток комбайнов отправились в Афганистан. Одного представителя этой партии я и встретил в Мазари-Шарифе у здания фирмы, которая торговала различной техникой.
Вообще же, автомобилей российского, или, если быть точным, советского производства – в афганских краях хватает. По численности с ними сейчас успешно соперничают всевозможные "Тойоты", но все же старенькие "Жигули", "Волги" и "Москвичи" еще уверенно бороздят афганские просторы. В Мазари-Шарифе едва ли не половина (а то и больше) виденных мною желтых такси относились к дружной семье "Москвичей-412". У нас в России-то их сейчас днем с огнем не сыщешь, а там они ездят и при этом выглядят вполне себе бодро. Из нового же поколения, уже именно российского, я видел только несколько "Волг-3110" во дворе министерства связи в Кабуле. Как потом мне объяснили – это была помощь от нашего правительства правительству афганскому.
Структура Мазари-Шарифа как города осталась для меня не совсем понятной. Скорее всего, из-за того, что везде меня водили и возили, и не нужно было искать дорогу самому. В Кабуле-то пришлось побродить в одиночку, так что ориентироваться в городе я начал более-менее. Хаос в пространственную ориентацию в Мазари-Шарифе вносило активное обустройство территории. Многие перекрестки, согласно распоряжению мэра, были отданы во владение бизнесменов. Те должны были их облагородить, или вернее, отстроить заново, а взамен могли установить в центре перекрестков символы своих компаний.
|
