В 24 года он уже богослов, правитель, ну и просто живой бог. Где бы он ни появлялся в своем красном с золотой тесьмой облачении, кармапу-ламу Угьен Тринлей Дорджи приветствуют поклоном.
Он родился в семье тибетских кочевников в 1985 году. Через несколько лет на него наткнулись монахи, которые прочесывали Восточный Тибет в поисках нового перерождения духовного лидера буддистской школы Кагью. В семь лет он был провозглашен кармапой 17-м, а в четырнадцать сбежал из оккупированного Китаем Тибета в Индию к далай-ламе.
Сам духовный лидер тибетцев бежал в Индию в марте 1959-го - 50 лет назад. Тогда же произошло восстание тибетцев против китайской оккупации. Оно было жестоко подавлено. А в марте прошлого года в тибетской столице Лхасе произошли массовые беспорядки: тибетцы жгли магазины, принадлежащие китайцам и мусульманам.
Теперь многие опасаются, что молодые тибетцы попытаются устроить нечто подобное в год полувекового юбилея. Волнения уже начались. На прошлой неделе в городе Аба в китайской провинции Сычуань прошел несанкционированный митинг буддистских монахов. Когда митинг закончился, один из его участников поджег себя, держа в руках портрет далай-ламы. Согласно тибетским источникам, его тут же застрелили китайские солдаты. Китайцы утверждают, что отправили монаха в больницу.
У тибетской молодежи, участвующей в подобных акциях протеста, есть один кумир, которого затмевает лишь сам далай-лама. И это их сверстник кармапа. Вопреки традиции именно он может прийти на смену духовному лидеру Тибета, когда тот умрет или решит отойти от дел. 73-летний далай-лама не жалуется на здоровье, но охотно рассуждает о своей смерти или неспособности возглавлять Тибет, побуждая тибетцев задуматься о будущем.
ПРИНЦ-РЕГЕНТСогласно традиции далай-лама должен как бы передать себя самому себе - возродившись после смерти. Поиск реинкарнации - один из самых удивительных обрядов тибетского буддизма. «Поисковый комитет» монахов толкует прорицания, вещие сны и таинственные знамения на горных озерах и, руководствуясь ими, отбирает маленьких мальчиков в шорт-лист. Их подвергают разнообразным испытаниям, после чего делается окончательный выбор. Проблема в одном: чтобы мальчик вырос в мужчину, способного возглавить целый народ, должно пройти минимум 20 лет. Есть опасения, что тибетское движение может не пережить такой паузы.
«Китайцы всегда рассчитывали на то, что после смерти нынешнего далай-ламы тибетское движение выдохнется или лишится единства», - говорит Лобсанг Сангай, старший научный сотрудник Гарвардской школы права. Сам Лобсанг уверен, что кармапа-лама может заменить нового далай-ламу на время его взросления.
В последние годы кармапу все чаще видят вместе с далай-ламой. Иностранные делегации, которые ищут аудиенции у далай-ламы, часто узнают, что будет встреча и с кармапой. Нередко лидер буддистов сам рекомендует им встретиться с молодым человеком. «Особенно важно, что его любит молодежь, - говорит Лобсанг. - Он их сверстник, и они знают, какие трудности он преодолевал по пути в изгнание». Кармапе приходилось пробираться по заснеженным гималайским перевалам и скрываться от китайских пограничников.
На ноябрьской встрече тибетских изгнанников в индийской деревне Дарамсала многие участники назвали кармапу кандидатом на роль будущего лидера общины, а сам далай-лама упомянул кармапу в числе нескольких монахов, которые могли бы возглавить движение. Не исключено, что далай-лама уже в ближайшее время назначит молодого человека на какой-нибудь высокий официальный пост, чтобы после его смерти кармапа стал формальным регентом.
ЗВЕЗДА ПО ИМЕНИ СОЛНЦЕ Корреспондент Newsweek встретился с кармапой в индийском городе Бодх-Гая. В начале года он превращается в буддистский Вудсток: толпы монахов и мирян, повсюду теплятся лампы с ячьим маслом, а в небо поднимаются клубы дыма от сжигаемых благовоний. По преданию, в VI веке до н. э. Будда достиг здесь просветления.
Школа Кагью, к которой принадлежит кармапа, отмечает в местном буддистском монастыре праздник Монлам. В 1993 году его посетили не более 200 человек, но с тех пор, как 17-й кармапа-лама начал здесь появляться, посетителей стало гораздо больше - сейчас собираются до 10 000 человек. Они слушают поучения кармапы, которого считают живым воплощением четырехрукого божества сострадания. «Лекция» сопровождается ритуальными песнопениями.
Монастырь в Бодх-Гае - как музей средневековой жизни: молчаливые посетители, слуги, возжигающие курения и заваривающие ароматные чаи, сотни просителей, жаждущих перемолвиться хотя бы словом с живым божеством. По дороге на аудиенцию корреспондент Newsweek наткнулся на человека, который заметно нервничал. Это был руководитель буддистского центра в Гангтоке, столице индийского штата Сикким, которого кармапа только что уволил за коррупцию.
Посетители обычно дарят верховным тибетским ламам белые шарфы, но кармапа, кажется, относится к этому обычаю с долей иронии и в ответ на подарок достает из груды дорогого шелка другой шарф и кидает его корреспонденту. Журналисты обычно задают «слишком простые» вопросы, предупреждает он через переводчика.
На «простой» вопрос, может ли он занять место далай-ламы, кармапа отвечает, что он лишь один из множества возможных преемников. «Далай-лама подобен солнцу. Не важно, сколько звезд на небе, в сравнении с ним все они блекнут». Может быть сформирован и коллективный орган управления, напоминает он: «Как если бы много звезд сошлись вместе и засияли с такой же мощью и властью, как солнце».
КИТАЙСКОЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ Кармапа похож на далай-ламу умением рассуждать о современной геополитике, искусно сдабривая беседу загадками, афоризмами и древними истинами о сострадании и великодушии. Рассуждая, он не забывает коснуться проблемы глобального потепления и кризиса цивилизации потребления. Осудив насилие, в том числе прошлогодние беспорядки в Лхасе, стоившие жизни десяткам этнических китайцев, кармапа дает понять, что это может повториться. «Если любое живое существо загонять в угол, наступает момент, когда не остается иного выхода, кроме взрыва», - говорит он.
Напряжение, по его словам, возрастает с каждым днем, пока Китай отказывается удовлетворить требования тибетцев. «Компартия Китая должна понять, что далай-лама - главная сила, контролирующая эмоции и сдерживающая волну негодования. Если кого-то вроде него не будет, ситуация станет очень опасной». Но может быть, этот кто-то - сам кармапа-лама? «У меня нет цели приобрести большое влияние и мне этого совсем не хочется, - отвечает он. - Но если обстоятельства заставят меня стать силой, способной изменить положение, я стану ею».
С точки зрения традиций кармапа-лама - неподходящая замена далай-ламе. Он принадлежит к сравнительно небольшой школе Кагью, членов которой неофициально именуют «черными шапками». Объявление кармапы регентом сделает его главой крупнейшей школы Гелуг - «желтых шапок». Это все равно что поставить англиканского епископа во главе католической церкви.
Впрочем, выбор в пользу кармапы настолько нелогичен, что может стать лучшим выходом из положения. Если далай-лама решится назвать его своим временным преемником, это скорее сплотит тибетцев, чем разделит их. «Богословские проблемы в этих обстоятельствах отходят на второй план», - замечает Лобсанг из Гарварда.
Услышав вопрос, общался ли он с китайцами, кармапа спешит переменить тему и начинает рассуждать о том, какой могла бы быть разумная политика Китая в отношении Тибета. По его мнению, Китай мог бы остаться сверхдержавой, но при этом уважать стремление тибетцев к реальной автономии.
Когда корреспондент Newsweek повторил вопрос, кармапа сказал: «У меня не было ни с кем никаких политических контактов». Тут же выясняется, что в некоторой форме такой контакт все же имел место. Китайцы через индийцев дали понять, что кармапа-лама не должен ни под каким предлогом заниматься политикой. И если он останется исключительно духовным лидером, Китай, возможно, признает его лидером тибетцев.
«Это же отлично! Я даже не знаю, что это такое, политика», - говорит 24-летний монах, широко улыбаясь. Зная тибетцев, легко предположить, что эта улыбка может означать нечто прямо противоположное.
Патрик Симмес
www.runewsweek.ru
