Наш корреспондент Александр Мешков приехал на Гоа, чтобы понять, отчего ушла из этих мест сказочная атмосфера высокой духовности.
Почему нельзя за руль после бутылки портвейна
Мы летим на «табуретке» по трассе. Я умудряюсь снимать эту гонку на видео (смотрите на сайте). Вижу, что мы несемся к обрыву. Внутренний голос говорит мне: «Ты камеру-то спрячь в сумку. Мало ли что...» Я едва успеваю спрятать видеокамеру в сумку. И в этот момент раздается треск, скрежет, удар, еще удар. Это Леха, намерившийся проехать в щель между двумя автомобилями, врезается в бампер джипа «Судзуки» и вылетает из седла, как мина из миномета, врезаясь головой в багажник автомобиля. Падая со скутера, я вижу, как наша Таня громко летит в другую сторону. От ее визга взметнулась стая индийских ворон в радиусе километра. Бампер «Судзуки» треснул, в багажнике вмятина, у Тани нога в крови, я цел и свеж, а на голове Лехи всего лишь шишка. Не научились еще японцы крепкие машины делать! Но тут словно ветры злые налетели индийские хлопцы, да с восточной стороны. За грудки хватают, трясут нас. Индийцы! Где ваше прославленное миролюбие? Где аюрведа? Где покорность судьбе? Нет чтобы сказать: «Не ушиблись ли вы об наш джип?
Вот вам десять тысяч на лечение!» Так нет! Сами требуют тысячу долларов. Сошлись на трех тысячах рупий, которых у нас с собой не было. Но мы же шли на шутинг!
Индийское кино с русским привкусом
Шутинг, или съемки кино, на Гоа - основной заработок небогатого русского молодежного братства. Здесь снимают бесконечные сериалы круглый год. В кафешках висят объявления: «Работа для иностранцев. Съемки в кино. Бэкграунд. Обед, кофе, чай». Короче, мы - артисты заднего плана. Фильм, в котором мы приехали сниматься, повествует об индийском мальчике-мажоре, который в знак протеста уходит из дома богатых родителей, связывается с дурной компанией наркоманов и приезжает на Гоа. Гоа в Индии олицетворяет центр разврата. Мы снимаем эпизод, где эти парни пристают на пляже к русским девочкам и уводят их в нумера. То, что ты приехал на шутинг, еще не значит, что тебя возьмут. Вероятность - пятьдесят на пятьдесят. Меня взяли. Мне досталась роль обаятельного, импозантного, интеллигентного мужчины, тупо лежащего на топчане. Я так вошел в роль, что даже заснул. Герои фильма, три индийских ловеласа, сладострастно спрашивают русских девчат в бикини: «Девочки! Хотите массаж?» На что девочки отвечают: «О! Массаж! Это прекрасно! Конечно, хотим!» И убегают в обнимку неистово совокупляться. А я лежу на топчане. Мы эту сцену десять раз прогоняли. Такое у индийцев впечатление о русских бабах. Они, в ихнем кино, в горящую избу не входят, коней не останавливают на скаку. Я заработал за роль «мужика» 1000 рупий (100 долларов - 4000 рупий) и отдал Лехе на ремонт покореженного бампера «Судзуки». Вот так мы, русские пареньки, рубим бабки на Гоа!
Индийское транс-пати
Транс-пати на Гоа некогда славились на весь мир как сгусток интеллекта. Есть даже такой музыкальный термин «Гоа-транс». Этот замороченный, навороченный стиль перешел на самые стильные европейские вечеринки. Место, где можно втереться коксом по самое «не могу» и тупо торчать под монотонное повторение ритмов. Они почему-то шифруются, как марксисты. Где будет проходить вечеринка, можно узнать за полчаса до начала. Я нашел такую случайно. Ехал, услышал звуки «бум-бум», увидел мерцание огней и свернул. Пускают сюда за 200 рупий (как штраф гаишнику!). Лет пять назад все это было бесплатно. Организаторы получали доход только от наркоты.
В центре зала топчутся с закрытыми глазами две мелкие блондинки, вокруг них толпа индийцев. Стоят, трясутся от транса, дергаются, словно на сеансе у чародея. Иногда девчушки срываются к стойке, пыхнут, шарахнут по коктейлю и ну снова трястись в окружении индийцев. Такого бенефиса в родном Ряжске уже не будет. Одна и та же музыкальная фраза повторяется сотни раз. Чую - не мое это! Сердце не сжимается, подпевать не хочется, ноги не рвутся в пляс. Вот, помню, в нашем клубе была клубная музыка! Гармонист Димка Курлов в заводском клубе шарахнет самогонки стакан для куража и жарит на тальянке «Камаринскую» или «На сопках Маньчжурии!», аж меха рвутся! Куда там Грув! Куда там Марк Мур! А ты словно Гидеминас Таранда какой прижмешь бывалоча своими граблями к себе трепещущий под креп-жоржетом ладный, потный, дрожащий от страсти круп крановщицы из сборочного цеха и кружишь, кружишь ее. Или та же кадриль! Страсть! Гормоны! Плоть впритирку. Поцелуи в кустах, портвейн в подъезде, рассвет под звон первых трамваев. А сейчас нос в порошке, косяк в зубах, колесами втерлись и трясутся до утра бесперспективно. Ну это я так, бурчу по-стариковски. На самом деле как это прекрасно: вот так бессмысленно трясти стариной до утра с группой индийцев в двух метрах от девушки!
- Ты еще не устала дергаться? Может быть, поехали ко мне? - спросил я по-английски (в шутку, конечно. Терпеть не могу продажной любви, но уважаю «по согласию») одну из девчат, когда та подошла к бару.
- 100 долларов ночь. 50 - за час. Вон с ним договаривайся, - она кивнула в сторону парня, который алчно сверлил меня взглядом. Нет! Все же в нашем заводском клубе было лучше, бесплатнее как-то... Я так же, по-английски, гордо повернулся, чтобы покинуть это чудесное транс-хаус-пати. Да тут, на беду, набежали полицейские с собачкой и ну нас, худых танцоров, шмонати! Народ пакетики выбрасывает. Не пойман - не вор! Не мое! Ничего не знаю! Сутенера-то моего замели. Такая транс-вечеринка получилась.
Справка Мешкова
За распространение наркоты в Индии предусмотрено наказание - до 10 лет тюрьмы. Но мои «друзья», как правило, откупались.
Было бы глупо приехать на Гоа и не побывать в Парламенте этого штата, не поболтать с министрами. Всю жизнь потом жалеть будешь. Ничего глупее, чем не побывать в Парламенте, я себе представить не мог в самом кошмарном сне, поэтому сел на «табуретку» и рванул в столицу Гоа город Панаджи. Через великую реку Мандови-матушку. В Индии есть примета: «Когда в Гоа придешь в конце пути, свои ладони в Мандови опусти». Я опустил.
Панаджи - это маленький такой Мумбаи: многолюдный и грязный. Дорожное движение ужас какое интенсивное! Все машины и скутеры словно сговорились наезжать на мой скутер. Никто не хотел уступать дорогу! Тогда я припарковался на углу высотки и дальше, к Парламенту, для солидности решил подкатить на рикше.
Открыть дело на Гоа не Мандови переплыть!
Величественный Белый Дом Правительства возвышался на холме. Пройти в него не составило труда даже мне, бледнолицему иноземцу.
- Вам к кому? - спросил меня тоскующий по прохладе охранник.
- Я русский, - гордо сказал я, доставая из широких штанин увесистый дубликат бесценного груза, - хочу открыть на Гоа свой бизнес!
- Отличная мысль! - одобрил охранник, полистав красную книжицу, и выписал мне пропуск. И вот я в Правительстве. О! Как я люблю бывать в Правительстве и хотя бы недолго чувствовать себя его членом! В этом здании суета, как на Черкизовском рынке. Здесь и Парламент заседает, и министры думают о народе, и решают квартирный вопрос простые гоанцы и гоанки. Я спрашивал пробегающих мимо меня деловых людей с бумажками в руках, к кому мне обратиться, но никто не мог мне толком сказать. Тогда я толкнул первую попавшуюся дверь. На табличке было написано имя «Гваниделкарнас». Гваниделкарнас, чернявый мужчина в белой рубашке, внимательно читал закон в первом чтении и вносил поправки.
- Хочу открыть бизнес, - я с чарующей улыбкой протянул ему визитную карточку.
- Какой? - заинтересовался Гваниделкарнас, жестом приглашая сесть.
- Многопрофильный. Это и юридическая фирма, и салон красоты и досуга, и русский телеканал. А то русских много, а телеканалы на английском и французском.
- Да. Русских много, - вздохнул он скорбно, словно я сообщил ему о смерти нашего с ним дедушки.
- Это плохо? - спросил я.
Гваниделкарнас лишь горько и криво усмехнулся:
- Это хорошо, но бизнес мы вполне можем вести у себя сами. Русские и так здесь много имеют бизнеса. У вас богатая страна. Наверняка там найдется применение вашим деловым качествам.
- Это отказ? - строго спросил я, угрожающе приподнимаясь со стула.
- Нет! Что вы! - испугался он, мертвенно побледнев (или мне почудилось?). - Просто у вас это займет уйму времени. Я хочу предупредить, что сейчас не самые лучшие времена для открытия нового бизнеса. Поток туристов упал.
Справка Мешкова
Чтобы открыть свой бизнес в Гоа, нужно 5 - 10 тысяч долларов. Аренда клочка земли под ресторан или магазин - от 1,5 тысячи долл. в год.
В чертогах разврата
Некоторые туристы до сих пор наивно думают, что в Индии проституцией занимаются только русские девчата. Позвольте с ними не согласиться! Не может быть, чтобы на родине Камасутры не было продажной любви! Я, пытливый и прогрессивный журналист, решил разрушить этот нелепый миф и найти индийский бордель.
- Отчего в Индии нет борделей? - провокационно спросил я Мунидаса, тридцатилетнего холостого паренька (но уже с пузиком!), у которого я остановился в городке Васко да Гама. (Они с другом арендуют дом, сдают его туристам и еще занимаются извозом.)
- Как смеешь говорить такое, иноземец! - оскорбился он. Глаза его горели патриотичным огнем. - Собирайся!
Бордель оказался роскошным мужским клубом без вывески. Мужчины солидные, сидят за столиками, пьют пиво и курят кальян, серьезные и сосредоточенные, как в читальном зале. Не подумаешь, что они в лупанарии. Нет такого в Индии, чтобы на дверях писали «Бордель». Проституция запрещена. Но что это? Я не верю своим глазам! Возле двери дежурит продажный полицейский! Моего друга Мунидаса здесь знают. Он приветствует друзей. Мы садимся с ним, заказываем пива. Оркестр играет индийскую музыку. (В русском Гоа русские «жарят» под караоке, а музыканты-индийцы исполняют «Пинк Флойд» и Боба Марли. О! Лучше бы они этого не делали!)
И тут из комнаты в ярких сари выходят косяком индийские девчата невиданной красоты! Что за перси! Что за станы! Очи черные, очи жгучие, как тарелки! Пиво застыло у меня в глотке. Седые волосы на груди и голове встали дыбом! Я таких видел только в кино и в рекламе чая! Не вру! Они стояли и улыбались мне, как бы говоря: «Выбери меня, выбери меня, птица счастья завтрашнего дня!» А официант подходил к столикам и собирал деньги.
- Надо дать стольник! - шепнул мне Мунидас.
- За что? - не понял я.
- За себя и за меня. За то, что любуемся! Дай стольник и скажи, какая девушка понравилась. Деньги пойдут ей.
Пришлось отстегивать за свой похотливый взгляд. Официант подходил ко мне раз десять. Мунидас объяснил систему: девушек тут сразу не разбирают! Сначала все смотрят на них, хотя они одеты и закрыты. Девушки смущенно улыбаются. А через полчаса можно говорить менеджеру, какую ты выбрал. И вас в мгновение ока отведут в опочивальню в соседнем доме. Ночь с такой девушкой стоит триста долларов - как с Клеопатрой, блин. Но тут публичные девчата вдруг всполошились, задрали свои сари, да ка-а-а-а-к рванут, точь-в-точь как на Ленинградке при появлении милицейской машины! Куда только подевалась их величавость. Через секунду уже ни одной девушки не было в заведении! И полицейский с ними исчез. Пожар, что ли?
- Что случилось? - спрашиваю Мунидаса.
- Облава! Полиция! - отвечает он. - Но ты не беги! Тебя не тронут, ты иностранец.
- А у двери кто сидел? Разве не полиция?
Мунидас только рассмеялся мне в лицо. Как тут у них все, оказывается, законспирировано! Прямо как у нас в Москве! Полиция явилась, не запылилась. Глядь - а тут все пристойно! Такой облом!
Кто виноват?
Я бреду по улочкам ночного Гоа. Запах конопли неприятно будоражит нюх. «А белый лебедь на пруду...» - раздается справа пьяный баритон. «Как упоительны в России вечера...» раздается слева женское контральто. Я бы публично казнил автора караоке за такие испытания, которые преследуют нас во всех городах мира.
- Ты давно тут? - спрашивает меня крепкий мужик в красной майке с надписью Anatolia, узрев соотечественника. - Не знаешь, где тут можно нормально оттопыриться? - спрашивает он. Кругом и так полная оттопырка: огни, музыка, танцы.
- В смысле? - спрашиваю.
- Ну караоке, гашиш, проститутки... Ты что непонятку-то включил? - слегка возмутился земляк.
- Да тут везде... - неопределенно отвечаю я и осознаю, что сказал реальную истину.
Что делать?
За две недели пребывания в Гоа лично я ни разу не был избит или ограблен. На моих глазах не произошло ни одного изнасилования. На дорогах не лежало ни одного трупа убитого россиянина. Но в принципе ситуацию я узрел. Тревога и настороженность. И не так уж чтобы совсем необоснованная! Убийства есть. Преступность есть. Изменился характер индийца. Россиянин остался собой. Не думаю, что уровень преступности в Гоа выше, чем в Бутове. Но Москва и не курорт! Индийцы винят в ситуации русских. «Стоит в каком-то месте появиться русским, иностранные туристы покидают это место. Боятся вас! - сказал мне хозяин моего отеля в Кандолиме. - Вас лично я не имею в виду», - добавил он, шарахаясь от меня на безопасное расстояние. (Понятно! Я-то никого не убил!) Что-то похожее уже слышал я в турецком городке Мармарис, в египетской Хургаде и на греческом Родосе. Боятся нас - значит ли, что уважают? Но не я же торгую наркотой на этом курорте и не Пушкин! Мы стоим с вами друг друга, мои индийские друзья! Ё! И все равно легкий неприятный осадок остается. Боюсь, что вызову негодование большинства читателей, если скажу, что мы, русские, слегка испорченная нация и сильная к тому же. Оттого можем великой мощью своего влияния испортить и другие народы. Уже сегодня мы, очевидно, подпортили слегка порядочных и целомудренных египтян и турок. Они до нас святыми были. Простерли мы свои лапы уже к непорочным берегам Бали, Мали, Кубы и Бразилии. Боюсь я за них. Давайте как-то меняться, что ли... Да ладно секс - это наш крест, но не мусорить и не бухать хотя бы...
http://www.kp.ru/daily/24505.3/656523/
