Если Моди будет избран на пост премьер-министра, высока вероятность, что и без того многочисленные проблемы Индии усугубятся. Среди них — насилие против женщин и репрессии внутри страны.
На следующей неделе в Индии начинаются всеобщие выборы, и Нарендра Моди, кандидат в премьер-министры от правой партии БДП, имеет высокие шансы на победу. Если это случится, то политическая партия Моди вместе с другими организациями-членами семейства индуистских националистических организаций «Сангх паривар» закрепят свою железную хватку над институтами власти Индии.
Проблемы гендерного насилия и прав женщин продолжают подниматься массовым индийским движением против изнасилований, возникшим после ужасающего группового изнасилования и убийства делийской студентки в декабре 2012-го года. Что произойдёт с этим движением и его ключевым требованием «свободы без страха» для женщин, если пост премьер-министра займёт Моди?
Взгляды «Сангх паривар» на права женщин красноречиво иллюстрируются положением женщин в штате Гуджарат, где Моди уже 13 лет занимает пост главного министра (т.е. главного исполнительного лица штата), и устройство которого он предлагает как модель развития. По данным переписи 2011-го года, в Гуджарате на каждую 1000 мужчин приходится 918 женщин, что ниже 940 — среднего показателя по стране, давая понять о высоком уровне убийств новорождённых девочек. Процент учащихся в школе девочек ниже, и недоедание среди детей выше, чем в среднем по стране. Что касается насилия против женщин, уровень раскрываемости/осуждений судом штата изнасилований и похищений женщин — один из самых низких в Индии.
Однако неизгладимая жестокость «Сангх паривар» в первую очередь нацелена на жизни гуджаратских женщин. В ходе антимусульманского погрома 2002-го года именно женщины и дети стали основной мишенью. Изнасиловано бессчётное количество женщин и девочек; приблизительно 2000 мужчин, женщин и детей зверски убито, а 200 тысяч насильно принуждены покинуть свой дом. В отчёте, ставшем достоянием общественности, верховный комиссар Великобритании подчёркивает, что нападения были «спланированы, возможно, за несколько месяцев ... при поддержке правительства штата ... примирение индусов и мусульман невозможно при этом главном министре [Моди]».
Активистка Нишрин Джафри Хуссейн, чей отец Ахсан Джафри, в прошлом член парламента, был зверски убит в резне 2002-го года, описала свою поездку по деревням вокруг г. Ахмадабад (столицы Гуджарата) спустя три месяца после погрома. Она рассказала, как жители водили её по «узким закоулкам, тесным домам, где запрещено иметь телевизор, запрещено объединяться в общественные организации», как она разговаривала с оставшимися в живых женщинами и девочками. «Их насиловали, мучили, их родителей и детей убивали прямо у них на глазах. ... И всё это повторялось из дома в дом, и так на каждой улице». Закиа Джафри, мать Нишрин, подала петицию против Моди, в которой обвинила его в сговоре с погромщиками. Моди же отрицает свою причастность и уже был признан невиновным по нескольким судебным искам.
Со времен 2002-го года правые группировки уже несколько раз повторили свои зверства: сначала в 2007-м году в штате Орисса на востоке Индии, где напали на христианские меньшинства, семьи которых (как и в Гуджарате) до сих пор нуждаются в реабилитации; и, наконец, в прошлом году в г.Музаффарнагар, штат Уттар-Прадеш, на этот раз против мусульман, во время предвыборной кампании Моди. В целом ряде деревень вокруг Музаффарнагара женщины пересказывают истории об изнасилованиях и пытках, поразительно схожие с гуджаратскими 2002-го года.
Будь то в Гуджарате, Уттар-Прадеше или любом другом регионе Индии, бесчинства не возникали спонтанно. Именно политики «Сангх паривар» побуждали, организовывали и оправдывали их, насаждая имидж мужчин-мусульман как насильников и похитителей женщин-индусок, и призывая мужчин-индусов воссоединиться со своей маскулинностью путём изнасилований женщин-мусульманок.
Понятие «любовного джихада», часто звучащее в Музаффарнагара, очень типично. Без какой-либо фактографической основы оно утверждает, что мусульмане (их также называют «Ромео джихада») ищут любовных отношений с индусками, чтобы обратить их в свою веру и тем самым увеличить численность мусульман. Даже в Великобритании правые индуистские организации подхватили этот миф, беспочвенно ссылаясь на случаи «любовного джихада» в британских ВУЗах в 2007-м году, причём за них немедленно взялась полиция, хотя никаких свидетельств о подобных «обращениях в свою веру» не было.
Предводительницами некоторых из наиболее жестоких нападений были женщины-индуски, привлечённые для этой цели правыми индуистами. Впрочем, это подкреплено глубоко патриархальной идеологией, где женщины обязаны служить стране как жёны и матери, а домашнее насилие допустимо и оправдано. Молодые женщины, «несогласные» либо «нарушающие» эти устои, подвергаются нападениям со стороны преступников «Сангх паривар» во имя «сохранения морали».
Кандидатуру Моди поддерживают индийские миллиардеры, кому он пообещал более безжалостно подавлять широко распространившееся сопротивление захвату общественных земель корпорациями. Для женщин, живущих в богатых ресурсами, но разорённых регионах, представляющих интерес для корпораций, это будет означать дальнейший рост и без того уже систематических преступлений на сексуальной почве, которые совершают члены бандформирований, пытающихся сломить сопротивление.
Госминистр британского МИД Хьюго Свайр недвусмысленно заявил, что поддерживать отношения с Моди «в интересах Великобритании» — подразумевая интересы британских деловых кругов — а лидер консерваторов Дэвид Кэмерон, несмотря на свою часто озвучиваемую обеспокоенность вопросами прав человека и гендерного насилия, с нетерпением ожидает возможности пригласить Моди с визитом в Англию, независимо от того, займёт тот пост премьер-министра Индии или нет. Впрочем, если Моди победит, высока вероятность, что и без того многочисленные проблемы Индии (насилие против женщин, репрессии внутри страны, права человека) лишь усугубятся.
http://krona.org.ua/prava-zhenshhin-v-indii.html
