Андаманские острова — всего лишь узкая полоска суши в океане, союзная территория в составе Индии. Край земли. Девственные пляжи, белый песок, склонённые к воде пальмы, влажные тропические леса, мангровые заросли и океан, океан, океан. Бродить среди этого можно бесконечно — настоящий рай для путешественника и прибежище для неисправимых романтиков. Архипелаг включает 536 островов, но обитаемы из них только 26: на остальных нет пресной воды. Мы побывали всего на пяти, но этого оказалось достаточно, чтобы понять — лучше бы остаться здесь навсегда.
Закаты, руины и марихуана
Первым был остров Хэвлок, славный своим дайвингом. Он здесь действительно один из лучших в мире. Все туристические предложения в Интернете, касающиеся Андаманских островов, собственно им и ограничиваются. Но на Хэвлоке путешественника встретят и вполне живописные наземные пейзажи: холмы, покрытые тропическими лесами, плантации мускатного ореха... На острове невероятные закаты, настоящие трагические симфонии в цвете. Для того, чтобы посмотреть на них, на пляжах собирается уйма народа, однако ощущения толпы не возникает, кажется, что людей ровно столько, сколько нужно. Но вот с жильем проблемы — оно здесь в 2–3 раза дороже, чем на континенте. Несуразный гест-хауз, похожий на курятник, обойдется в 300 рупий (190 рублей).
Смотреть на Хэвлоке особо нечего, кроме разве что дрессированных слонов, живущих на специальной ферме. А на пляже под номером семь (островитяне не утруждают себя придумыванием названий для деревень и пляжей — у каждого просто свой номер) обитает слон, который за 200 рупий может составить компанию аквалангистам. Есть даже такая книга у Стива Блума (Steve Bloom) о плавающих слонах — «Элефант!». Раджан — один из таких слонов. Ему 57 лет, и он остался не у дел после съёмок какого-то фильма в 2004-м. Сейчас его нечем кормить, поэтому хозяин ищет деньги, чтобы отправить Раджана в Триссур — жить при храме Шивы.
Однако если слонов вам мало, надо ехать на остров Росс. Это самый популярный аттракцион на Андаманах. Были времена, когда его называли Парижем Востока: здесь находилась резиденция английских колониальных властей. Но сейчас Росс поглотили джунгли. В 1941 году сначала землетрясение, а потом и высадившиеся японцы разрушили его культуру. С тех пор это территория тропического леса. Своими зданиями, опутанными древесными корнями, Росс чем-то напоминает Ангкор, хотя для полноты впечатлений надо забыть о том, что последнее строение тут возвели во второй половине XIX века.
А вот остров Нил предназначен для тех, кто ищет тишины и шанти («мира», санскрит) или жаждет хипповского рая, дешёвой марихуаны и галлюциногенных грибов magic mushrooms (мэджик машрумс)... В общем — тихая идиллия на краю земли. Из местных пляжей самый популярный — Танго. Тут за 100 рупий можно поселиться в избушке на курьих ножках, стоящей среди банановых зарослей. Вечером все собираются, чтобы «дунуть», попеть и потрещать о скитаниях и глобализме. Днём хиппи бродят по пустынным пляжам, читают где-нибудь в тенёчке или крутят педали, перемещаясь с пляжа на пляж. Аренда вéлика стоит копейки, и все рулят по главной дороге через Нил с утра до вечера.
Как водится, центр острова — это маленькая деревушка у пристани. Те, кто при деньгах, приходят сюда, чтобы потусить в ресторане «Чанд». Но не обольщайтесь названием. Это обычная для сих мест довольно грязная дахаба (открытая хижина), хотя и весьма колоритная и с приветливыми хозяевами. Здесь нас застал Новый год.
Новый год в тропиках... Смешнее не придумаешь. Мы наблюдали, как двадцать четыре российских хиппаря (местные жители стали даже опасаться, не захватывают ли их родину русские) развешивают мишуру и откупоривают привезённое из Москвы шампанское. Музыка и стол прямоугольником. Дед Мороз с бородой и Снегурка... народ бегает и ищет куски карты, чтобы найти ёлку, которую у Мороза (как его ещё не сплющило в такую жару?) отобрали пираты. Смешно, правда?
Эхо советско-индийской дружбы
Южный Андаман — самый населённый остров. Оно и понятно: здесь находится столица архипелага — Порт-Блэр. Раскинувшийся на прибрежных холмах, этот город при всей своей чисто индийской безалаберности несёт какое-то необъяснимое очарование и отчётливый колониальный дух. Других крупных населённых пунктов поблизости нет. Но если вы спросите, куда вам поехать на пляж, любой рикша укажет на запад: «Вандур».
Вандур — это деревня в тридцати пяти километрах от Блэра. Она считается воротами в национальный парк имени Махатмы Ганди. Полоса песка, океан, раскиданные по лагуне острова, кокосовая роща и густые джунгли на заднике создают картинку с рекламного плаката и делают деревню вполне пригодной для съёмок фильма. Здесь всего три гостиницы, из которых одна очень «крутая», а вторая очень бедная, хотя и расположена в живописном месте у самой кромки океана. Третья гостиница — «Сэнчури». Она принадлежит индусу по имени Вираж. Сын богатых родителей, с континента он сбежал от диктата семьи в поисках свободы, марихуаны и шанти... Весьма колоритный персонаж. Гламурный хиппарь, путешественник и дауншифтер. Он обшарил Андаманы от и до и с удовольствием инструктирует себе подобных. Здесь он обосновался лет десять назад, подмяв под себя всю местную торговлю и туристический бизнес. «Сэнчури» представляет собой несколько продуваемых бунгало, раскиданных по склону среди зарослей, и бар: психоделическая музыка, подушки, тибетские знамёна... Внизу в ресторане огромная коллекция уникальных раковин, которые запрещены к вывозу. И вот мы сидим у Виража в баре, а он рассказывает об Андаманах: «Везёт же... на Малый... Волшебное место». Подробно объясняет куда ехать, к кому, где остановиться и что смотреть.
Через четыре часа мы уже на пристани. Курс — Малый Андаман. Паром уходит через пятнадцать минут. Билетов, как водится, нет. Бородатый кондуктор пучит глаза и кричит напирающим на него пассажирам: «Билетов нет, нет билетов, расступись!» Алексей подходит вплотную и тихо шепчет ему что-то на ухо. Бородатый шумно отмахивается: «Мы берём только по билетам!». Лёха подмигивает, выразительно жестикулирует и заглядывает кондуктору прямо в глаза: «Чтоооо? Я честный человек... Отойдите в сторону...». Глаза горят негодованием, а голос срывается. Кажется, всё... До отплытия минуты. Обдумываем варианты отступления. Тут на мостике показывается капитан. Он появляется как Судия, как Вишну, как его десятая аватара — Калки перед крушением мира! Наш Харон бросается к нему со сложенными в намасте ладонями: «Тут несколько иностранцев...». Капитан зрелищно потягивается, вяло машет рукой: «Людей возьмите, груз — не брать». Индийское кино... 50 рупий с носа и мы на борту. Через час мы уже в капитанской рубке пьём чай масала, смотрим карты и лоции, таращимся в подзорную трубу на проплывающие мимо острова и болтаем с капитаном по-русски. Пятнадцать лет назад он провёл два года в Риге, принимая советские крейсера, закупленные Индией.
Тропическая Европа
Когда вы попадаете на Малый Андаман, вас накрывает «жесть» и неустроенность... Вы уже почти жалеете, что покинули волшебные берега и тихие лагуны и прибыли в эту дичь и клоаку. А потом в Москве, когда компануете материал, подбираете фотографии или пишите отчёт, вас поражает, что две трети его посвящёны Малому.
Малый Андаман — это один крупный посёлок у пристани и несколько деревень в глубине острова. Посёлков, кроме Хат Бэя, два: 16-й километр и 24-й километр. В деревнях на севере и юге обитают аборигены, которых охраняют и к которым официально въезд запрещён. Индийские переселенцы здесь живут в основном за счёт плантаций мускатного ореха и пальм. Народу тысяч восемь или десять.
Остров напоминает сибирское или степное захолустье, где-нибудь в Забайкалье или на Дальнем Востоке. С жильём караул. Несколько, с позволения сказать, гостиниц в Хат Бэй предназначены в основном для командированных индийцев с континента. Учитывая качество, цены в них по местным меркам баснословные: 300–400 рупий за номер. Один более или менее приличный гест-хауз навевает мысли о заброшенном пионерском лагере в Подмосковье. Есть, правда, еще одна гостиница напротив ресторана. Ресторан этот единственный на весь Хат Бэй. Тут вас заморят специями, даже если несколько раз специально предупредить: «С-п-е-ц-и-й не н-а-а-а-а-д-о-о-о! в-о-о-о-б-щ-е-е!! Ни грамма!!! Пожалуйста!!!!» Чудик, которому вы это всё говорите, будет крайне вежлив и примется уверять, что еду принесут ровно через 10 минут, и всё будет «as you like» («как Вы пожелаете»). Это означает: «раньше, чем через час и не ждите».
На Малом четыре основных аттракциона: две дамбы, два водопада, заводи на севере и маяк. О маяке я слышал и раньше. Одна знакомая из Питера прожила там три недели. Чтобы попасть на место, надо доехать до пляжа Хармайндер, возле деревни андаманцев, и идти оттуда примерно двадцать шесть километров пешком. Однако с маяком нам не повезло, путь туда был закрыт из-за ЧП.
Версий было несколько. Согласно официальной, несколько судов с иммигрантами из Мьянмы и Бангладеш, направляясь в Таиланд, где им была обещана работа, сбились с курса из-за непогоды и оказались к югу от Малого Андамана. Люди, измождённые жаждой и голодом после нескольких недель морского плавания, увидев маяк, кинулись в воду. На судах было около четырёхсот двадцати человек, из которых чуть более сотни выловили службы береговой охраны и военно-морских сил Индии. Остальных, судя по всему, раскидало по южному и западному побережью Малого Андамана. Говорили также, что суда шли не в Таиланд, а в Индонезию, что их захватили пираты, что пассажиров расстреляли, а тела вышвырнули за борт, что судно было одно, попало в шторм и развалилось... Как бы там ни было, индиец по прозвищу Чувак, которого Вираж рекомендовал нам как местного проводника, дико извинялся и божился, что там (на маяке и в заводях) сейчас делать нечего: страшная вонь и патрульные корабли ВМС Индии.
Оставались дамбы и водопады. Дамб две. Их назначение весьма туманно. Вполне вероятно, что они призваны сдерживать поток воды во время сезона дождей, а также создавать удобные условия для местных рыбаков. Первая находится почти в самом центре острова. Дорога к ней ведёт от посёлка 16-й километр вглубь ещё на десять-пятнадцать километров.
Дамба действительно живописная. Запруда, покрытая цветами невероятной красоты и окружённая сплошной стеной зелени. Словно ты попал в ботанический сад или ландшафтный парк где-нибудь в Европе (особенно если убрать рыбака, выбирающего сеть, коров, поля и на время забыть о покрытых лианами экваториальных лесах на заднике). Вторая дамба совсем рядом с деревней 16-й километр. Она более ухоженная и туристическая — сюда иногда заглядывают индийцы с семьями. Если же свернуть с нахоженной тропы, выходишь к красивому роднику с потрясающей естественной «ванной», спрятанной в густых зарослях.
О чем не скучно думать
Водопадов тоже два. Первый — туристический и с несколько облагороженной территорией. Высота его метров десять, он довольно живописен, но если вы видели водопады в других местах, там особо делать нечего. Второй водопад — real challenge («настоящее испытание»). Чтобы попасть туда, обязательно нужен проводник. Сначала предстоит доехать до посёлка 16-й километр и оттуда свернуть на просёлочную дорогу. Дорога идет через пальмовые плантации и несколько деревень. В одной из них нас ждал школьный праздник. Около сотни детей танцевали местные танцы и декламировали стихи. Ещё через пару километров за деревней дорога углубляется в заросли, и довольно скоро ветки начинают стучать по капоту. Минут через десять вы выезжаете на развилку, где проводники оставляют джипы.
Отсюда тропа ведёт через густые джунгли. Вам предстоит пройти примерно десять километров в самое сердце острова. Один из проводников с мачете расчищает путь — тропа здесь быстро зарастает. Ветки и колючки цепляются за одежду и оставляют на коже глубокие царапины. Иногда проводники показывают съедобные плоды и ягоды. Не все приятны на вкус, но выжить в джунглях можно. Впрочем, прежде чем соваться сюда — поскольку инструктаж с вами никто проводить не будет — дам небольшую рекомендацию. Одевайте длинные брюки и закрытые кроссовки. Это убережёт вас от некоторых дальнейших неприятностей. Кроме колючек здесь водится кое-что похлеще. Это начинается минут через двадцать. Пиявки! Они валятся на вас со всех сторон. Каждые десять минут приходится соскабливать их со своих сочащихся кровью ступней... Кое-где форсировали ручьи, заболоченные участки, древесные завалы или бурелом.
Наконец, тропа выводит к водопаду. Он состоит из четырёх невысоких каскадов, но очень живописен. Вода спускается в разных направлениях красивыми струями на фоне свисающих повсюду лиан. Людей, конечно, — никого. В нижнем озере купаться нельзя — оно кишит крокодилами. Говорят, они поднимаются по нижнему каскаду аж до второго озера. Зато третий каскад безопасен — там вся наша команда с наслаждением погружается в освежающую водную прохладу. Обратная дорога кажется быстрее лишь потому, что мы возвращаемся. Пиявки доконали наших девчонок, и у некоторых уже почти истерика.
Зато как классно попасть после этого на дикий пляж! У его ворот красуется будка, на которой по-английски и на бенгали аккуратно выведено: «Пляж работает с 10:00 до 16:00. Вход — 20 рупий». Однако на воротах замок, а вокруг забор из колючей проволоки. Делаем йоговское упражнение — позу кошки, пролезающей под забором. На пляже, естественно, ни одной живой души. Мощная длинная океанская волна, разбивающаяся о берега, столь могуча, что не оставляет никакой надежды устоять. Вас крутит, переворачивает, вращает, как щепку. Вы вопите, а волосы постепенно заполняются песком и дарами моря. Малый Андаман — это рай для серферов, правда, если у них есть время и силы сюда добраться. Но за всё наше пребывание мы не встретили здесь ни одного европейского лица. В соседней деревне живут аборигены. Похоже, что кокосовые орехи — это основная часть их дохода. Мы видели андаманцев, с легкостью карабкающихся на пальмы с пластиковыми бутылками для сбора кокосового молока. Так же их можно было встретить собирающими морские звезды и морских ежей, застрявших между камнями во время отлива.
Прощались мы с островом нетривиально. На пристани собралась толпа мужчин и женщин в ярких сари. Они кого-то провожали. Когда мы отчаливали, все начали махать руками, плакать и причитать... Казалось, что они обращались к нам. Обернувшись, мы увидели двух гуру в ярких оранжевых дхоти. Они приезжали сюда «давать учение». Море бурлило. Палубу заливало водой, и большая часть пассажиров лежала внизу, спасаясь от морской болезни. Тем приятнее было осознавать, что мои семь часов на верхней палубе пролетят легко и незаметно, что красное зарево заката и бушующее море что-то шепчут лично тебе, и что ты путешествуешь с единомышленниками.
Это зарево и сейчас со мной, когда я смотрю на унылое свинцовое небо, на слякоть московских улиц и на серые от кризиса и неопределённости лица сограждан. Где-то на задворках сознания бледными картонными образами плывут тени подмосковных дач в Барвихе, отелей и ресторанов, вызывая какое-то странное недоумение — реальность ли это или только фантазия? Но думать о них как-то скучно.
Андрей Андреев.
http://www.vokrugsveta.ru/telegraph/globe/1081/
