Отчеты о поездках › Зимнее путешествие по Индии и Непалу (декабрь 2010-январь 2011)

16.12.2010 Четверг. КАТМАНДУ, СТУПА СВАЯМБХУ.

Утро началось дня нас в 10 часов. В комнате дубак, солнце еще едва пробивается через соседние крыши и дома, подсвечивая пыль от одеяла-сифы, которую мы поднимаем, ворочаясь в теплой постели. Мочевой пузырь заставляет встать, умываемся, заправляем кровать. Света нет, а значит и не вскипятить чаю. Пока собираем рюкзачок и все, что нам может пригодиться в городе, появляется электричество.

Вышли из гостиницы в надежде поймать по-дешевке такси до ступы Сваямбху, но все соглашаются везти до ступы, как в аэропорт. В итоге все были посланы куда подальше, и мы решили, раз никуда не спешим, то пройдемся пешком. По карте ступа от нас ровно на Запад, с небольшим заворотом на север. На часах времени где-то 11, значит солнце на юге, и если оно будет светить слева, то мы должны выйти к речке, а оттуда уже будет видно ступу. В Тамеле не так много длинных прямых улиц, поэтому мы петляем, но сохраняем приблизительное направление, ориентируясь по солнцу. Через 3-4 квартала Тамель резко кончается и за следующим поворотом уже пахнет свежей рыбой, вместо хэндикрафта продают пластмассовые ведра, чипсы, пепси. В грязных канавах появляется битый кирпич и всякий мусор. В одном и том же квартале попадаются роскошные дома, а рядом хижины из палок и кусков шифера, в окружении куч мусора. У некоторых во дворах коровы, кто-то тут же на улице делает мебель, скрепляя зловонным клеем дощечки. Повиляв по кривым улочкам, мы вышли к речке-вонючке, которую пересекал железный мостик, а в вдалеке, на горе уже виднеется ступа! Перейдя через мост, мы углубились в бедные кварталы с полями редиски и картошки. Улицы представляли из себя засохшую грязь, засыпанную строительным мусором, где в теплой пыли спали собаки, вошкались куры, и деловитые бабушки торговали зеленью. Зайдя в какие-то сельские дебри, мы увидели оживленную улицу за домами, и пошли к ней. Пройдя мимо стаи отдыхающих собак, мы вышли на широкую улицу. Странно, мы чужаки, а собаки на нас не обратили никакого внимания, а вот местную бабушку злобно облаяли. Чем ближе подходили к ступе, тем больше появлялось тибетских магазинчиков. В одной из таких лавок, у старой тибетки я купил не менее старое гао за 200 рупий. Открыв гао, я обнаружил в нем вет*** тряпочку. На мой вопросительный взгляд, бабушка показала на флажки; в гао оказалась лунгта. Надя, прочитав имя тетеньки на висящей на стене ксиве, обратилась к ней по имени, начинающимся с Карма. Продавщица удивилась, что нам знакомы таки слова как лунгта, да еще и по имени ее назвали. Надя показала пальцем на стену с документом, и продавщица рассмеялась. На прощание я сказал ей «Кармапа Ченно», она несколько раз повторила за мной, кивая головой. Прикольно, зашли в первый же магазинчик, и попали на своих кагью.

Дойдя до конца улицы, мы оказались перед воротами у подножия ступы. С собой у нас были припасены апельсины для обезьян. На оживленной улице одна из обезьян меня испугалась и бросилась наутек, даже оранжевый цитрусовый шарик не помог. Ну, на нет, и суда нет. Поднялись до трех Будды и свернули направо, на боковую лестницу, которая ведет к заднему двору монастыря Кармапы и Шамарпы. На лестнице женщины подметали мусор, а дети собирали ягодки, падающие с деревьев, и пытались нам продать, ну или обменять на шоколадки. Вот мы чучундры, апельсины обезьянам купили, а шоколад детям взять забыли. Поднимаемся выше и слышно, как окружающие кусты трещат от обезьян. Отойдя от подметальщиц подальше, я увидел сидящую обезьяну и подал ей апельсин. Обезъян, а это был яйценосный самец, с достоинством и, не боясь, взял апельсинку, очистил и быстро съел. После апельсина у него на шее образовалась опухоль. Дал еще апельсин, и понял, что дядя обезъян просто складывает дольки за щеку, и щека у него свешивается где-то на шее. Наблюдая за кормежкой, вокруг нас собралась толпа обезьян, которые здорово напугали Надю. Зверюшки были абсолютно не агрессивны, и мы их интересовали до тех пор, пока у нас было, что им дать. Из кустов выбежала довольно молодая самка с детенышем, и культяпкой вместо правой руки. Я дал ей апельсин, который едва помещался у неё в левой руке. Мамашка прижала фрукт к телу, чирикнула что-то детенышу и залезла на стоящее рядом дерево. По местным обезьяним законам ест тот, кто сильнее и больше. Детеныш ходил вокруг однорукой мамы и иногда урывал одну-две дольки. Мама демонстративно складывала дольки за щеку. Вокруг меня столпились макаки, а мне захотелось дать апельсин детенышу однорукой самки. Я стал протягивать ему апельсин, но он не смог его удержать и уронил с дерева, апельсин тут же подхватил кто-то другой. Я встал на цыпочки, и обезьяныш протянул мне две свои маленькие лапки, схватил апельсин и потащил куда-то. Но так как апельсинка была больше его головы и слишком тяжелая, то он опять выронил ее. Пулей подлетел дядя-обезьян, который уже то этого сожрал три апельсинки, и схватил ее. Малыш жалобно заверещал и умоляюще стал смотреть на меня. Однако более наглые соплеменники уже залезли на ветку, оттолкнув детеныша, и я понял, что даже если я залезу на дерево, и дам ему, то все равно отберут. Я просто бросил апельсин в их сторону, и одна из обезьян, с ловкостью игрока в крикет, поймала ее и засунула за щеку. Надя стала называть меня Хануманом, так как я стоял в окружении стаи обезьян. Мы пошли дальше по лестнице, а с дерева продолжали падать шкурки от апельсин.

На ступе, как всегда, много народу, но в основном местные и индусы. Все ходят вокруг ступы, крутят барабаны и фотографируют обезьян. Так же много медлительных собак, греющихся на солнце, которых никто не обижает. Обходя вокруг ступы, мы то сосредоточенно произносим мантры, вращая барабаны, то, дурачась, фотографируемся, т.к. день солнечный и теплый. Ступа сверкает золотом и вездесущими обезьяньими красными задницами, хозяйки которых воровато оглядываясь поедают подношения. Кроме обезьян и собак познакомились с очаровательной кошкой, гоняющей и собак и обезьян, абсолютно ручной с людьми. Собаки с выводком щенков греются на солнце. Один из щенков грелся в пыли и был похож на забытую ветошь, но такой хорошенький. Другой с очаровательными глазами – смело отгонял обезьян от еды. Обезьяны развлекаются тем, что мелко шкодят – воруют у продавцов марок и открыток их товар исключительно из озорства. Обходя ступу, мы повторяли мантры и развлекались этим цирком. После обхода ступы зашли в монастырь Кармапы – купили благовония у пожилого монаха и посмотрелись в большое зеркало с надписью – «самое опасное животное».

После монастыря двинули немного пошопиться, а конкретно посетить один магазинчик, где в позапрошлом году я купил классный старый тибетский ножик и видел старый меч. За это время меч так никто и не купил. Продавец был занят американцами, которым не терпелось поделиться с нами своими впечатлениями. Они были в Непале первый раз и купили простые деревянные четки за 500 рупий не торгуясь. Ну это их дело. Пока Надя с ними общалась по-американски, я попросил продавца показать мне ножи. В этот раз Надя решила посмотреть мое общение с продавцом, т.к. несмотря на свой зачаточный английский, я всякий раз рассказывал ей длинные истории про купленные ножи, чем вызвал у неё исследовательский филологический интерес. На самом деле у неё получается лучше торговаться, чем у меня. Продавец сначала носил всякий непальский и тибетский хлам, называя немыслимые цены, а потом принес ножик, который мы видели в Непале 6 лет назад. О! Вспомнил, я видел похожий ножик в магазине всякого старья на Боднатхе. Очень красивый ножик – квадратные ножны из желтой кости с узким стилетом и двумя палочками для еды. Украшен драконами. Не сказать, что слишком старый, но стильный. После разглядывания начались обычные «танцы с бубном», пока цена не опустилась до приемлемой к торгу. Откладываем покупку – пусть полежит. Разглядываем другие предметы, общаемся с продавцом. Тот спрашивает, откуда, да как зовут. Говорим – Карма Дордже и Карма Пема. Это правда и это тоже наши имена. Чувак удивляется, но цену держит. Ну на нет и суда нет, применяем последний аргумент – разворачиваемся и уходим. Продавец-молодец имеет железные нервы – не реагирует, а вот я внутри начинаю расстраиваться, когда понравившаяся вещь «уходит в зрительный зал». На выходе продавец все же окликает нас и мы получаем ножик по «нашей» цене. Возвращаемся, расплачиваемся, заворачиваем ножик в местную газету. Продавец жалуется, что у него никакой прибыли с нами нет, но вот раз мы буддисты, то он согласен нам продать дешевле и ещё подарил две маленькие буддийские статуэтки: мне Будду, а Наде Тару. Так я ему и поверил – дядя по любому в хорошем плюсе, т.к. позже мы нашли похожий ножик дешевле.

После магазина опять идем вокруг ступы. Мне приветливо машет рукой какой-то тибетский монах. Подхожу и здороваюсь: «Таши Делек». На этом мои скромные познания в тибетском обрываются, но монах в ответ что-то очень быстро говорит по-тибетски, тычет в меня пальцем, заливается смехом и говорит: «Ара». Потом кивает головой и говорит: «Микки». Кто такой Ара? Кто такой Микки? – Нет говорю, я Карма Дордже. У монаха на лице недоверие. Ну не веришь – не надо. Вон моя жена вообще Карма Пема. Надя с приветливой улыбкой подошла к нам, а монах при её приближении опустил глаза и нарезал от нас. Да, целибат – суровая вещь. Мы опять двинулись по часовой стрелке вокруг ступы и наткнулись на наших друзей-буддистов из России! Наши шли с Ромой Карачевым, который и привез всю эту банду в Непал. Поздоровались, пообнимались со знакомыми, познакомились с незнакомыми и узнали от них, что ровно через 15 минут начнется пуджа в монастыре Кармапы. Решили сходить.

На пужде кроме тибетских монахов и русских буддистов никого не было. Мы уселись на пол вдоль левой стенки, а монахи на свои сидушки и понеслось: барабаны застучали, трубы затрубили, монахи запели. Зачарованные, мы наслаждались волшебными звуками с перерывом на чаепитие. Постепенно наши стали доставать из рюкзаков теплые вещи и натягивать на себя, а так же отодвигаться от холодной стены, т.к. в здании монастыря было значительно холоднее, чем на улице. Чай разносил смешной маленький монашек со значком 17-го Кармапы. Его появление всех веселило – особенно пожилого монаха, продавшего нам благовония. Наверное, это его какой-нибудь внучатый племянник, но видно, что всеобщий любимец.

Выйдя на улицу после пуджы – мы сфотографировали пожилого монаха на фоне ступы и двинули ещё раз обойти её, как я понял, что на мне нет рюкзака. Надя пошла вокруг ступы, а я вернулся в монастырь. Рюкзак одиноко стоял в гомпе и ждал меня. Видимо я забыл его надеть, когда обувался. Никому не хочется уходить из монастыря Кармапы – даже рюкзаку. Сильно продрогнув во время пуджы, мы вылезли на солнышко, и разделись до футболок. Тут же, как к старому знакомому ко мне подвалил дядя-обезьян, которому я скормил последнюю апельсинку. Окружавшие нас местные удивились столь панибратскому отношению их обезьяны ко мне, но им простительно – они ведь не знали, что я пару часов назад дал их стае взятку в размере 3 килограммов апельсинов. А вот Надя за этот цирк прилюдно обозвала меня Хануманом. Наверное, так и есть – нравятся мне обезьяны.

Погревшись, решили перекусить в кафешке на ступе. Заказали тукпу и момо. Рядом на крыше, на цепи была привязана собака, охранявшая кафе от местных обезьян, которые шныряли все это время вокруг, пытаясь стырить какую-нибудь пищу. Если их не гонять, то они поотбирают у туристов всю еду.

Поели, расплатились и пошли вниз. Сверху лестница кажется почти отвесной и опасной. Спускаясь, фотографировали ступу с такого ракурса. Чем ниже, тем лестница менее экстремальная. Наверху на ступе ещё солнце, а внизу темнеет, и стайки обезьян прошмыгивают мимо нас в густую чащу. Скоро они рассядутся на ветках деревьев прижмутся крепко друг к другу, чтобы теплее было, и будут спать.

Обратно мы тоже пошли пешком, и что самое удивительное – дошли, причем нам показалось гораздо быстрее, несмотря на то, что немного поплутали, но уже возле улочки, на которой и жили. Пришли домой, рассмотрели покупки, оделись потеплее и пошли позвонить родителям и пошопиться, пока есть электричество. На нашей улочке его уже отключили, и мы двинули в соседний квартальчик, где оно было.

По дороге из пустынной темноты к свету, купили вязанную шапочку за 200 рупий. Как всегда торговля похоже на странный ритуал – «танец с бубном», как мы его называем, но работает. В соседнем квартале была движуха – светло, играет музыка, и в темных переулках на границе света и тени, как тараканы жмутся продавцы гашиша. В переговорном пункте никого не было, мы тут же дозвонились и поговорили с родителями. Каково же было наше удивление, когда нам предъявили счет – 75 рупий за минуту. Блин больше доллара, как по спутнику разговаривали. Блин и тут «танцы с бубном» уже не проходят. Платим, и мотаем на ус – прежде чем получить услугу – поинтересуйся тарифом. На наш удивленный вопрос: «Что случилось с ценой на связь?». Служащий стал что-то объяснять нам про «прямую линию». Как будто мы раньше по «кривой» дешево звонили.

На соседней улице зашли в ресторан Yeti с тибетской кухне. Точнее кухня была шерпская, и, несмотря на поздний час, в ресторанчике царило оживление. Мы заняли последний свободный столик. В меню ресторана было огромное разнообразие – различные виды жареного мяса на чугунных сковородках и теплое тибетское пиво. Однако поели без экстрима и пошли домой, т.к. Катманду славится своими кулинарными сюрпризами, после которых обычно я на пару дней терял пешеходные качества и обретал их только после того, как вообще переставал есть.

На обратном пути уже почти все магазины были закрыты и нам попадались только открытые дэнс-клубы, да усиленные наряды полиции, останавливающие мотоциклистов и играющие с наркоторговцами в казаки-разбойники. С уходом короля и приходом к власти то ли демократов, то ли маоистов, взялись за торговцев гашишем и их стало значительно меньше.

В номере запалили свечи, одели на себя ещё одежду и легли спать.

17.12.2010 Пятница. КАТМАНДУ - ПАТАН.

Ночью проснулись от страшного холода. Вчера было значительно теплее. Пришлось утеплиться и только где-то через полчаса удалось немного согреться.

Просыпался тяжело – ломило спину, как будто отключили почки. После туалета легче не стало, меня наконец-то настигла местная напасть – понос. После совершения всех действий и умывания, я чё-то решил померить температуру, блин, почти 38. Ну вот, приехали. Организм не выдержал пытки холодом и решил себя немного подогреть. Однако надо не раскисать, сегодня мы едем в Патан за статуэтками, да и на улице сейчас значительно теплее, чем в номере. Мы открываем окна, Надя дает мне парацетамол, шипучий витамин С, ним, и укрывает теплыми вещами. Пока она умывается, я дремлю в солнечных лучах.

Через час мы выходим на улицу. Как тут тепло!! Градусов +20 точно! Завтракаем в любимой кофейне, читаем Kathmandu Post. Из газет узнаем, что вчера в горах разбился самолет авиакомпании Tara Air с 22 пассажирами на борту, 18 из которых были бутанскими паломниками, летевшими в Катманду.

После завтрака решили поискать двухместный спальник, чтобы не мерзнуть по ночам, но везде продавались только одноместные и тяжеловесные спальные мешки. Зато купили два билета на локал бас до Какарбисты, где дня через 4-5 мы перейдем границу, снова окажемся в Индии и поедем в Дарджилинг.

Выйдя на оживленную улицу, поймали такси и поехали в Патан. Патан встретил нас толпой народа возле Дурбар сквер. Вход для белых – 200 рупий, для местных – 25. Обойдутся. Проходим мимо Дурбар Сквера и идем по направлению к храму Махабодхи. Здесь очень много хороших магазинов буддийских статуй, я бы даже сказал, что здесь лучшие. Обошли где-то полтора десятка лавок, нам приглянулась одна статуэтка Дордже Семпы, и Демчога в Союзе. Друзья дали нам 100 евро, чтобы мы выбрали что-то для них на свой вкус. Первоначально ориентировались купить Демчога, но все статуэтки с ним стоят слишком дорого, так что нам не потянуть. Еще в одной лавке на Махабодхи увидели Дордже Семпу изумительной красоты, который стоил в два раза дешевле предыдущего. Если хорошенько поторгуемся, то купим ребятам еще и статуэтку Махакалы. В итоге, договариваемся по цене, покупаем и идем смотреть статуи с Махакалой. По второму кругу захотим в магазинчик одного кагью-мастера, у которого два года назад покупали статую Восьмого Кармапы, который сейчас живет в Ростовском буддийском центре. Новинки этого сезона статуи с Первым Кармапой, которые сделали специально для Кагью Мёнлама, приуроченного к 900-летию Первого Кармапы Дюсум Кхьенпа. У мастера на полочке также стоят три статуэтки Махакалы. Мы выбираем с самым зверским выражением, и начинает торговаться, так как цена не совсем помещается в сумму сто евро. Надя просто спец по торгу, и в итоге, мы покупаем еще одну статуэтку для друзей.

Прогуливаемся по Патану, на Дурбар Сквере дядя продает шерпские бусы за 2500 рупий, совсем охренел! Идем дальше, спрашиваем сколько стоят четки – 2500 рупий! )))) Все как сговорились. Пройдя полквартала, заметили хвост – за нами идет дядя с шерпскими бусами и тетка с четками. Гнусавым голосом начинается окучивание с новой силой. Цена падает прямо на глазах, и Надя вступает в диалог, в итоге покупаем все за 300 рупий.

Послонявшись по Патану, решили попить чайку, так как температура у меня явно повышается. Посидели в кафе, и двинули дальше. Вышли на просторную улицу Патана, где живут обычные люди и продается всякая домашняя утварь. Через квартал нашли скучающего таксиста и за 150 рупий договорились до Тамеля. По дороге больше стояли в пробке, чем ехали. Движение на улицах Катманду очень оживленное, все забили на регулировщиков, которые просто машут руками и свистят. Мы выехали на оживленную трассу через три встречные полосы, и нас пропустили, ни у кого даже не было и тени раздражения на лице. В России такая ситуация представляется с трудом. По сравнению с непальцами мы просто стадо баранов.

Приехали в Тамель и отпустили таксиста за два квартала от отеля, так как он бы еще час ехал в пробке из-за интенсивного движения. До номера я уже дошел на автопилоте, и сразу лег в постель. Надя заботливо укутала меня, и я впал в забытье от высокой температуры.

Очнулся я мокрый от пота и с желанием что-нибудь съесть. Оказывается Надя уже заказала ужин прямо в номер, и открыла бутылочку чилийского вина и маслины. Света не было.

Наконец в дверь постучали ногой, а это значит, что руки заняты и нам что-то принесли. Невысокий парнишка тибетской наружности принес на подносе тукпу (суп-лапшу), алу парату (картофельную лепешку), и момо (пельмешки). Под красное вино, мы все это умяли.

Мне стало лучше, но я благоразумно решил остаться в номере и поспать, а Надя пошла прогуляться. В температурном бреду, я проспал до утра.

молодцы...статуэтки просто классные...одну сохранила для себя..- Статуя Ченрези - какое та спокойствие при виде на Ченрези..

Статуя, действительно мощная, но уж очень большая для вывоза :)

Drolma

Спасибо, здорово! И рассказ и фотографии очень понравились!

Только это не раджпут, а сикх

А, ну может быть :) Спасибо!

Но насколько я знаю, раджпуты могут быть и сикхами, и исповедовать индуизм и ислам.

18.12.2010 Воскресенье. КАТМАНДУ-БОДНАТХ.

Под утро, когда еще было темно, и только начали петь петухи, кто-то из местных начал перебранку с горничными. Сил еле хватало, чтобы шевелиться, но встать и разрулить было тяжко, так и лежал, слушал их. Потом, пока Надя еще спала, перебрался в кресло и там читал.

После долгих сборов, кипячения воды, умывания, мы выползли на улицу. За завтраком в газете прочел, что оказывается, мы для местных «лица кавказской национальности», так там назывались все белые. Откиснув в кофейне, вернулись в номер, чтобы принять душ, с уже нагретой на солнце водой. Горячая вода придала сил, и я почувствовал себя хорошо – никаких неприятных ощущений!

До ступы Боднатх добрались довольно быстро, пробок почти не было. Вошли не с главного входа, а через боковую торговую галерею возле монастыря. Первым делом совершили кору вокруг ступы – обошли ее несколько раз по часовой стрелке, начитывая мантры. Затем походили по внутреннему кругу, наслаждаясь окружающей красотой.

Время здесь летит незаметно, а любая медитация превращается в подарок пространства. С чувством полного удовлетворения, мы пошли шататься по местным лавочкам, которые, как и монастыри расположены вокруг ступы. В одной лавке на вес продавали россыпи сердолика, который размером как раз подходит для практики подношения мандалы, которую мы делаем с Надей. Дарение мандалы – это третье из четырех основополагающих упражнений Нёндро в тибетском буддизме. Пока мы разглядывали камешки, в лавку зашла еще одна покупательница, тибетская тетка, запустила свою жменю в камни и спросила нафига они нам. Мы сказали, что для мандалы, она тут же собрала вокруг себя кучу таких же теток и бабусь в полосатых тибетских передниках, и они начали без очереди скупать все эти камни. Купив килограмм 20 камней, они вдруг опомнились, посмотрели на нас, и одна из теток сказала продавщице: «Ладно, продай камни этим двум туристам». Мы неоднократно замечали, что стоит нам зайти в безлюдную лавку, как тут же поднимался ажиотаж из местных, желающих купить тоже самое. Интересная тенденция.

Купив камни, мы посидели в какой-то кофейне с видом на ступу, насладились крепким кофе и сладостями, и пошли снова вокруг ступы. Вообще, обход ступы завораживает, даже не замечаешь, как проходишь круг, и идешь на второй, перешагивая через спящих на теплых камнях собак, и обходя медлительных тибетских и бутанских бабушек. Здесь много монахов, как тибетских, так и европейских, а также индусов, которые ходят против часовой стрелки и крутят молитвенные барабаны в другую сторону. Иногда попадаются русские, которые сразу узнают тебя, а мы их. Каждый раз мы тут встречаем одну и ту же бабушку-монахиню, которая благословляет нас своими четками.

Ступу белят и натирают позолоченные детали. Во всех местных монастырях идут пуджи. Мы заходим в один из них, и остаемся ненадолго.

Время остановилось! Солнце уже начинает садиться и освещает все вокруг теплым светом. От ступы мы сворачиваем на соседнюю улочку и доходим до двух монастырей – первый сакьяпинский, второй кагьюпинский. Во дворе монастыря Кагью мальчишки-монашки играли в «сифу» чьим-то шлепанцем. Поблизости другие пацаны читали газету, точнее один читал вслух, а остальные его слушали. Побродив по монастырям, мы вернулись к ступе, и зашли в музыкальную лавку, откуда из динамиков звучала мантра Ом Мани Пеме Хунг. Чисто визуально нам понравился один диск, на обложке которого было три пожилых тибетца с гитарами, группа называлась Brothers in Exil, братья в изгнании. Одна из композиций на диске называется – Поэма Гьялва Кармапы. Мы просим поставить диск, играет довольно приятная музыка в жанре фанк-рока, и мы покупаем его в подарок для друга-меломана.

Сделав прощальный круг, мы выходим с территории Боднатха.