|
АГРА
или
НОВЫЕ ПРИКОЛЮЧЕНИЯ ИРОЧКИ И ЕЕ ДРУЗЕЙ В МЕДУРЕЧЬЕ ВИЛИКОГО ИНДА И СВЯЩЕННОГО ГАНГА
В одно из воскресений мы наконец-то решили выбраться в Агру. Ведь Агра – это уникальное место на Земле (ни Ирочка, ни я о других и не слышали), где любовь существует материально; где ее можно пощупать- потрогать; где она обрела физическую форму и ею можно любоваться и наслаждаться. Наверное, это тот самый случай, когда чужая любовь доставляет радость и вызывает восторг.
В общем, поехали. Наверное, никто не будет спорить, что путешествовать с банкой пива даже в одной руке приятнее, чем с баранкой руля в обоих. Тем более по такой автоэкзотике, как Индия. Хотя всего-то 200 км от Дели по вполне приличной дороге. В общем, мы взяли микроавтобус и наняли за 500 рупий (около 11 долларов США) местного водилу. Когда ехали в первый раз, то заранее по книгам, справочникам и опыту товарищей все предварительно изучили. Потом мы еще не раз повторяли данный анабазис, но всякий раз, уезжая, хотелось вернуться в Агру снова.
А программа обычно была такой. Выезд в шесть-семь часов утра. Сначала едем в Агру без остановок. За окном мелькают сонные, закутанные в одеяла индийцы и медитирующие коровы, свинки-санитары, дивного вида автобусы и грузовики и прочая, и прочая, и прочая... Ладонь приятно охлаждает зеленая банка «Карлсберга», слух ласкает совершенно неформатная, но такая милая песенка с последней пластинки Каси:
«Если хочешь, отпущу тебя - птахою вольною,
Если хочешь, я прощу тебя - будь всегда моим ...»
Маршрут проходит по территории округа Дели, затем по штатам Харьяна и Уттар Прадеш. По пути, кстати, проезжаешь Матхуру - это родина, как они говорят, Lord Krishna. Место очень зеленое. Эдакий оазис. Здесь Кришна-пастушок родился, а потом соблазнял пастушек. Видели много красивых храмов. Один, новый, из ярко белого мрамора стоит прямо у дороги (о нем речь пойдет отдельно).
«Если хочешь, не скажу тебе было как больно мне,
Если хочешь, я скажу тебе: "Милый, помолчим..."»
Потом, часов в девять, не доезжая до места километров 40 - визит в придорожный местный «Макдональдс». Это нечто! Вегетарианский «Биг Мак с масалой» (переводу и описанию не поддается — типа фальшивого горохового зайца с перцем чили, бараньим жиром и непромытыми увядшими листками салата-латука). Или «Чикен Махараджа Мак» (это двойной мак с куринной котлетой и сыром!). А, каково? Супер! Интересно, что не отравились. Кстати, в местные шамовки вообще лучше не заходить - что индейцам здоровье, то нам смерть. Даже с дезинфекцией джином-виски-водкой. Амебы, лямблии и, блин, хрен его знает еще какая зараза. Но на всякий случай все же продезинфицировались. И все бутеры и блины заказывали только без зелени. Булка, котлета, сыр - формула жизни. Салат, лук, огурцы – наоборот.
«Что слова, что обещанья - суета сует,
Не себе ли наказанье, если скажешь:"...Нет "?»
Далее по маршруту идет Сикандра. Видимо, Александрия (Александр – Искандер – Сикандер) по-нашему. В пыльной придорожной деревушке находится комплекс мавзолея самого великого из Великих Моголов – Акбара Великого. Красиво, впечатляет: огромный квадрат, огороженный стеной, с каждой стороны - дворцы-ворота. От них вовнутрь, образуя огромный крест, идут высоко поднятые над землей (метра на 3-4) широкие, как бы дороги из красного камня с бассейнами, фонтанами, каналами и водопадами (правда последние лет пятьдесят воды нет – независимость есть, а воды нет). На месте пересечения, в центре креста - большая площадь, на которой стоит сам храм-усыпальница. Большой, с арками, башенками, колоннами и почему-то без традиционного для исламской архитектуры купола.
В отличие от других могольских мавзолеев, здесь для посещения открыта реальная могила императора, а не ее кенотаф (копия надгробия) этажом выше. Прямой узкий коридор ведет от входа вниз, в подземную часть. Небольшой зал с купольным потолком. В центре – скромное мраморное надгробие. Возле него дежурит молодой человек в мусульманской одежде, рассказывающий, как многие годы здесь непрерывно читали и демонстрирующий исключительные акустические свойства помещения. «Аллах акба-а-а-р!», - длинным эхом отзывался купол.
Но самый мощный эффект – это сама территория комплекса. Как только проxодишь через ворота - и куда-то сразу пропадают суета, шум, пыль, грязь, жара... Тишина, легкое дуновение ветерка в кронах вековых деревьев. В зеленых квадратах между дорогами и стенами свободно гуляют павлины, пасутся стада газелей и белых птиц типа аистов, ползают земные гады, среди людей неторопливо бродят обезьяны. Не такие, как рыжие городские попрошайки-макаки, а степенные, с серебристым пушистым мехом, с черными ликами и лапами, большие, но удивительно мирные и спокойные. Это лангуры, с детства известные нам по сказкам Киплинга под именем «бандерлоги».
Лангуры живут своей жизнью, мало обращая внимания на туристов. Мамашки-лангурихи, усевшись на лавки и парапеты и, вытянув вперед длинные ноги, лениво следят за играми детенышей-лангурят. А те ни секунды не сидят спокойно. В отличии от серебристых родителей лангуреныши одеты в темно-коричневые шубки наподобие cобольков или норок.
Вообще-то лангуры это паиньки, но бывают и особые случаи. Как-то раз компания наших заехала в Сикандру насладиться райским уголком. Только присели на парапет, рядом сразу же устроились обезьяны и давай друг-дружке блох вылавливать. Сергей поморщился и с отвращением пробормотал: «Вот, твари, расселись тут...». Молодой лангур бросил блошиные игры, внимательно посмотрел на него и, ни слова не говоря, ударил наотмашь лапой по лицу. Все произошло внезапно, никто не успел среагировать. После этого лангуры дружно встали и, сохраняя честь и достоинство, медленно побрели прочь. Потом старик, продающий туристам куски лепешек для кормления обезьян, рассказал, что за свою жизнь не видел и даже не слышал про подобные акции со стороны лангуров в отношении людей.
Кстати, верховодят у них взрослые самцы макак. Лепешечники называют их «махараджи» и рекомендуют держаться от них подальше. Как-то приехали к нам в гости Гаррикки. Не все, конечно, а только одна семья – папа, мама и две дочки – Галочка и Женечка. Ну, мы, естественно, собрались и махнули в Агру по этой же схеме. В Сикандре все разбежались кто-куда. Вдруг смотрю – и глазам своим не верю. Доктор-психиатр Ира (мама), видимо, приняв злого клыкастого «махараджу» за доброго весельчака-лангура, скармливает ему с рук чипсы и прочую мартышечью снедь и весело кричит дочкам: «Девчонки, смотрите – обезьянка!» А в макаке весу-то поболе будет, чем в психиатре.
Спокойно, чтобы не спугнуть зверя, говорю: «Ира, эта не та обезьянка, это даже очень опасная обезьянка! Аккуратненько брось еду подальше и потихоньку уходи оттуда!». Через минуту врач была уже в безопасности, а разъяренный макак рвал и метал на площади перед мавзолеем, широко скалил свои длинные клыки и с диким ревом набрасывался на разбегающейся в страхе лангурий молодняк.
В любом случае Сикандра оставляет довольно сильное впечатление. Недавно напомнил Сергею про случай с лангуром. Он на миг задумался, а потом улыбнулся и сказал: «А какой же все-таки контраст между жаркой, пыльной, шумной дорогой и прохладой сада со стадами газелей...». Поистине, в памяти остаются только самые приятные моменты...
«Что слова, что обещанья - было так всегда:
Разве горче расставанья, если скажешь: " ...Да"?»
Главная цель поездки, конечно - это Тадж-Махал. Немного истории – исторической и не очень. Будущий Шах Джахан (просто, скромно - Царь Мира) встретил свою будущую любовь нf рынке, где она, увидев пялящегося на нее богатого юношу, продала ему стеклянные бусики за очень большие деньги.
«Я люблю тебя - не надо мне сказочек приторных,
Я люблю тебя и только Бог видно мне судья...»
Через пару лет она стала его женой – единственной любимой Мумтаз (Красавица-Луна или Луноликая) – и проскала рядом с ним по полям всех сражений – на резвом коне, в боевых доспехах и саблей наголо. За 19 лет во дворцах и походных палатках родила 13 детей. При родах последнего, 14-го (опять в походе), Мумтаз не стало. Шах Джахан неделю не выходил из палатки, оплакивая потерю любимой. А когда, наконец, вышел, то его с трудом узнали. Мужчина средних лет, он превратился в седого сгорбленного старика. Великий Могол приказал прекратить поход и вернуться в столицу, Агру. Тело Мумтаз с царскими почестями захоронили во временной могиле возле выбранного верным супругом месте будущего мавзолея на излучине священной реки Ямуны.
«Я люблю тебя и выбор мой сделан был - это ты...
Я люблю тебя и будет так - такова судьба.»
Шах прекратил все войны, отозвал войска из походов, призвал ко двору архитекторов и всевозможных мастеров. Но никто не мог придумать такого красивого мавзолея, который бы смог показать миру силу его любви к Мумтаз. И вот однажды к Шах Джахану пришел афганский художник и развернул перед ним кусок пергамента. «Я бедный человек, - сказал он. – Но и у меня была любовь, достойная того, чтобы воспеть ее в камне. Я бедный человек, я не могу построить мавзолей, но я его создал на бумаге. Построй его для своей Мумтаз. Это будет памятником и моей любви». Шах Джехан взглянул на чертеж и был поражен совершенством пропорций и линий эскиза. На следующий день на берегу Ямуны закипела работа.
Поражает размах и качество работ. 22 года строили. Сверху и внутри все напичкано символикой цифр, рисунков, орнаментов, образов. Фонтаны, кстати, тогда работали. Специальные слоны и верблюды носили воду в огромный бак. А из него вода самотеком шла в фонтаны. А внутри мавзолея у кенотафа Мумтаз (реальныя могила в подвальном помещении прямо под фальшивым надгробием, но туда пускают только очень больших гостей) сутки напролет мулла читал суры из Корана. Отверстия в стенах и огромные алмазы, вмонтированные в свод купола были ориентированы таким образом, что луч солнца, а ночью – лунный свет, преломляясь в кристаллах, падали на страницы Священного Корана. После подавления восстания в середине 19 века, просвещенные англичане ободрали все золото с куполов, шпилей и подчистую, все до одного, выковыряли алмазы из потолка.
Но хуже от этого Тадж Махал – Венец Дворцов – не стал.
В Тадж Махале нужно прожить сутки. Нужно видеть его шумным днем, когда кажется, что он висит в воздухе, отражаясь в бассейнах с голубым дном и тысячи туристов взбираются по крутым ступеням на высокий цоколь, забывая о жаре; с восхищением рассматривают фасады и внутреннее убранство из резного и инкрустированного мрамора. Яшму, кстати, привозили из России, мрамор на ограду кенотафа – из Италии, ляпис-лазурь – из афганского Паншера и т.д. Нужно увидеть мавзолей в первых лучах восхода – когда мрамор светится насквозь розовым светом. Нужно увидеть его в минуты заката, когда на стенах играют тени и кажется, что дворец вращается... А ночью! Лунной ночью мраморная громада светится волшебным белым светом, скорее даже флюрит, настолько живописно зрелище.
Кстати, Шах Джехан планировал построить еще точно такой же дворец, но из черного мрамора для себя на противоположном берегу Ямуны и соединить их серебряным (тип материал, а не образ) мостом. Но его сынишка, кстати, сын Мумтазихи, узурпировал власть и посадил папашку своего героического в тюрьму Форта Агры (Агра Кила), предоставив ему, правда, возможность любоваться Тадж Махалом из камеры.. Что тот и делал благополучно в течение восьми лет до своих последних дней, после чего был с почестями погребен рядом со своей любимой женой.
Так что надо посетить и то, и другое (форт), и полюбоваться творением влюбленного императора и в непосредственной близости, и из его последнего земного приюта. Для любителей сувениров рекомендуется: на авто-коне-верблюдостоянке перед Махалом приобрести кожаный (садо-мазо?) кнут (торгуются до 50 рупий со ста баков), а перед шикарными входными укреплениями Агра форта – резных слоников со слоником внутри из цветного мыльного камня (не более 50 рупий) и белые мраморные инкрустрированные резные тарелки от потомков мастеров Тадж Махала (а сам город мастеров прямо напротив главного входа в Махал, то там цены для минтуристов) – от 150 рупий.
После можно смело отправляться обратно, отобедав в придорожном фастфуде «Чикен Махараджа Маками».
«Что слова, что обещанья - суета сует,
Не себе ли наказанье, если скажешь:"...Нет"?
Что слова, что обещанья - было так всегда.
Разве лучше расставанья, если скажешь: "...Да"?...»
Песня закончилась. А мы подъезжали к Матхуре. Вернее, она оставалась справа, а слева высилась беломраморнаая громада храма-новодела.
И вот Ирочка и говорит: «А что там внутри? Каким богам спины гнут?». А ответить нечего – храм-то новый и в нем никто еще не был. Дальше скрип тормозов и вот мы уже у сувенирных лавок. Ирочка продолжает расспросы, теребя уже местную публику.
- Кому молимся, братья? Кого спасти-сохранить просить надо?
А в ответ – тишина (цитата). Раза с третьего некий шустрый малый на довольно беглом «хинглише» поясняет: жил тут паренек один местный, звали его Парам Сэйнт Тулси Дас Джи Махарадж Баба Джай Гурудэв, так он денежек настриг где-то и решил храм построить, а заодно веру свою собственную основать. Чтобы потомки потом еще долго помнили его щедрость и молили за него Господа. Видимо на всякий случай, мало ли что... А называется Наам Йог Садхана Мандир, то бишь храм
Так что в храме этом новом и вера новая. Интересно.
Пошли дальше. У входа Ирочка, как обычно, начинает возмущаться.
- Нет, ну, ладно, кроссовки снять, но зачем носки? Они что, чистых ног не видели? Что я им – большая белая обезьяна? Я что, буду босиком по этому вонючему полу шлепать? Да триста лет мне упал этот новодел! Я лучше покурю на улице, пока вы там будете заразу всякую себе на ноги цеплять! Все! Я остаюсь!
И пошла к машине.
Конечно, она, как всегда, права. Но ведь кто-то же все-таки должен претерпеть ради науки, т.е. новых знаний об Индии. Если не мы – то кто? Скидываем носки и айда вовнутрь.
Огромный зал, с противоположной от входа стороны – сцена, на ней какие-то стеклянные беседки и в них чего-то яркое освещено цветным мигающим люминесцентным светом. А прямо по ходу – четыре огромные, в две трети человеческого роста, бокса для пожертвований.
Святое дело – подать на восстановление-рекострукцию-ремонт-строительство-поддержку-нищим-детям -больным СПИДом-новый «Бентли»-домик в Майами и пр. Вошел – сам дурак – отстегивай под пристальными взглядами твердых хранителей веры.
На ходу выдергивая десятирупиевые купюры из кошелька, бредем к урнам для голования лояльности принмающей стороне. Подходим ближе и...О-ба-на! Глазам не верю! Бред какой-то! Дежавю!
На этих самых чэрити-ящиках огромными буквами по хинди и английски написано... Не решаюсь прямо сказать...
Короче, вот она, долгожданная награда за прожитые годы! Звездный час героя! Минута славы! Аустерлиц Наполеона и Ватерлоо коалиции, Сталинград и Трафальгар в одном флаконе! Вот он ответ всем тем, кто пытался убедить, что все, что мне (да нам всем!) нравится - или противозаконно, или вредно для здоровья! Следите за рукой, как учит Великая Ирочка! Читаем на ящиках:
«Просьба лиц, которые курят, употребляют алкоголь, едят мясо, рыбу и яйца ПОЖЕРТВОВАНИЯ НЕ ОПУСКАТЬ»... Да еще по паре старушенций в шальвар-камизах у каждого бокса бдят. Чтоб какая сволочь яйцеедная или после банки пива штуку-другую баксов на святое дело не отвалила.
Да разве в такое можно поверить? И разве можно было бы в России с такой рекламой собрать хоть копеечку? Хоть грошик медный? Хоть цент, хоть бы и евро цент?
Гордость и величие наполнили наши души и сердца. Полные собственного достоинства мы осмотрели наряженных куколок в стеклянных домиках и величественно поплыли к авто, накалившемуся на солнце.
Но свет его был уже не так ярок. Солнце клонилось к закату. А до Дели еще пилить и пилить. Особенно последнюю полусотню километров по засыпающему, но еще переполненному шныряющей публикой и всякого рода скотинкой Фаридабаду, южной харьянской окраине огромаднейшего супермегаполиса Дели...
В ближайшее время все рассказы Касина будут проиллюстрированы оригинальными фотографиями, подтверждающими его исключительную честность, талант и скромность.
|
