|
20.09.09. Исфахан – Йезд / 359 км (Σ= 4926 км)
Дорога была просто восхитительной. Прямая, ровная, без виражей и с отличным асфальтным покрытием. Вокруг, как я потом узнала, началась пустыня. Наверное поэтому и дорога стала ровная. Ехать по ней было одно удовольствие. Асфальт, правда, был немного горячим и переднее колесо жгло с непривычки.
Так мы ехали по этой прекрасной дороге часа три или четыре. Я уже даже и счет времени потеряла от такого кайфа. И приехали в итоге в город Йезд.
И этот Йезд мне тоже понравился. По многим причинам. Во-первых, как ехали мы по прямой дороге, так и в город въехали. Почти в самый центр. Это было клево. А то, мы как в Оме заблудились, так мне тот, что на мне едет, своей ногой чуть переключатель передач не отломал. Потому что везде путаница, перекрестки и светофоры понавешены. Не люблю светофоры. Эти странные люди, по другому, как показывать друг другу поочередно разноцветные вспышки света, достичь взаимопонимания иным путем никак не смогли. Но не буду больше о плохом. В конце концов я уже две недели ехала куда фары глядят и это было так клево, что не хочется омрачать эту благодать всякими гнусными моментами.
Значит, про Йезд. Йезд очень-очень клевым оказался. Мы почти без остановок доехали до самого гестхауза. Один раз только остановились, чтобы дорогу спросить. Почему вдруг гестхауз, а не отель с парковкой? Это длинная история. Те, что на нас едут, не знали, что в Иране их пластиковые каточки не принимают и взяли только пятьсот долларов налички. Мало того, они решили впервые проверить арифметику, только уже проехав половину этого Ирана. Поэтому поехали мы не в отель, а в гестхауз. Это у них значит «отель подешевле». Очень быстро нашли мы этот гестхауз. Он оказался в старом городе, где такие узкие улочки, что мне с моей фигурой иногда и проехать было сложно. Но я, все-таки проехала и нас с этой, второй, похожей на меня, загнали в какой-то тупиковый переулок, позади гестхауза, где уже кто-то стоял. Из рослых таких, породистых. Это оказался оранжевый мужичок с надписью КТМ с номерами желтого цвета. Меня запарковали рядом с ним, а эту, вторую, похожую на меня, поставили с другого бока. Так что я оказалась между ними, как колбаса в бутерброде.
Я сразу заметила, что с парнем что-то не то. Из пуза масло течет, дуги проволочкой к раме примотаны, звезда задняя заточена как сюрикен и общий вид у него так себе. Потом, тот, кто на нем едет, вышел. С тем, кто на мне едет, разговорился. У этих людей так поговорить нельзя просто, обязательно надо, чтоб вас связывало что-то общее. Мотоцикл, марка машины, хобби, работа, семья или еще что-нибудь. Это они такие символы друг другу подают, чтоб не тратить время на пустые разговоры. Как светофор на перекрестке: у тебя зеленый шарф и у меня зеленый шарф – есть общая тема для разговора.
Тот, кто ехал на бедняге с надписью КТМ, оказался из Лондона. Никогда там не была, но ужас как хочу. Так и представляю себе, во время долгой зимней стоянки в гараже, как я по Лондону еду. Там везде асфальт черный-пречерный, разметка четкая и яркая, а светофоры все горизонтальные. Я слышала, очень красивый город.
Значит, оказалось, что этот англичанин едет в Австралию. Его еще кажется Дунканом звали. Эту странную привычку людей давать всему имена я не понимаю, хоть разбери меня на запчасти. Это у них прямо мания какая-то. Это – Иран, это – Англия, это – ислам, это – негр, это – йогурт. Это я знаю, как называется, а это мне не знакомо. Без наименований они как без светофоров на перекрестке. Я, конечно, в этом не уверена, но иногда кажется, что отсюда все их проблемы и происходят. Вот, взять меня, к примеру. Кто я такая? Да, никто, по сути. Бензобак, бензонасос, бензопровод, карбюратор, двигатель, цепь и два колеса, собранных вместе – вот вам и я. Но ему, тому, кто на мне едет, обязательно надо это собрание как-то назвать. Без этого они не способны мыслить. Или, взять к примеру, всякие условности, которые для них так важны. Например, как следует одеваться и в какую сторону молиться. Они их тоже умудрились рассортировать и поназывать по-разному. Это, говорят, моя культура, а это – не моя, это- чужая культура. И к чужой культуре у них принято относиться, как к карбюратору – нежно и в нитяных перчатках. У нас, у мотоциклов, все совсем по-другому и, поэтому понять людей нам бывает очень-очень сложно.
Тот, что на мне едет, показал человеку из Англии по имени Дункан на масло, которое течет, а этот Дункан ему ответил, что это нестрашно. Это так положено. Когда едешь быстрее ста или двигатель перегрет, то масло капает и это нормально, он сказал. А про звезду он сказал, что только в Турции заметил, что она сделана из алюминия. Поэтому надо заказывать новую, чтобы прислали куда-нибудь. Но вообще, он сказал, что претензий к мотоциклу у него нет. Я только вздохнула тихонько. Что вам сказать?
А, вот, у мотоцикла, наверное, есть претензии к тому, кто на нем едет. У меня бы, по крайней мере, на месте этого оранжевого паренька возникло бы куча претензий.
Хотя, у меня к тому, кто на мне едет, есть тоже претензии. Тот, кто на мне едет, только вид, на самом деле, делает, что разбирается во мне. Он меня дальше, чем снять бензобак и не щупал даже. Так, что можно сказать, что я девственница в каком-то смысле. Если надо меня глубже тормозных колодок пощупать, он другим меня отдает. Очень, конечно, по мужски. Ну не суть важно.
Поговорили они немного и тот, кто на мне едет, начинает предлагать англичанину присоединиться к ним, отдохнуть еще денек в Йезде и ехать вместе дальше. Слава богу, человек из Англии умный попался и сказал, что он забил стрелку с какими-то людьми на Африках и должен обязательно выезжать сегодня. При слове «Африки» я немного напряглась. Очень не люблю встречаться с ними. Сразу нарастает какое-то внутреннее напряжение, появляются косые взгляды, взаимное пренебрежение какое-то даже. Но напрягаться было нечего, так как было понятно, что завтра те, кто на нас едет, никуда на нас не поедут. Они решили отдохнуть денек. Поэтому человек по имени Дункан уехал на следующее утро один к своим австрийцам на встречу. Я хотела сказать тому, кто на мне едет, что австрийцы эти, скорее всего выдуманные, но потом решила промолчать. Если им нравиться обманывать друг друга и самих себя – пусть обманывают, мне то что?
Я думаю, что все те, кто на таких как мы едет, попутчиков никаких на самом деле не хотят. А хотят они одиночества, но боятся себе в этом признаться. Какой нормальный человек выберет себе в качестве способа путешествия мотоцикл? На мой беспристрастный взгляд, точно такой же, который выбирает одиночную камеру, для постоянного места жительства. Нормальный человек едет путешествовать на автобусе, самолете или, по крайней мере, на автомобиле, если уж так хочется побыть в узком кругу. На мотоциклах и на велосипедах путешествуют те люди, которым ни широкого, ни узкого круга не надо. И пусть, при этом, они называют себя сперматозоидами, на самом деле они знаете что? Отмершие чешуйки эпидермиса. Вот что.
А вообще-то, этих людей иногда вообще нельзя понять, а иногда их действия глупыми до смешного кажутся. Едет он на мотоцикле, бежит от подобных себе, но так боится себе в этом признаться, что ищет попутчиков в дорогу. Это есть отсутствие логики, возведенное в квадрат. Англичанин это усвоил, а тот, кто на мне едет, похоже нет. Хотелось спросить его: «Есть у тебя уже один попутчик. Ты счастлив от этого?».
Видите, как я его человеческую психику вижу? Я уже тут думала, пока ехала и придумала тому, кто на мне едет, идеального попутчика. Это такой человек, который на такой, как я едет, но на дороге его нет, а появляется он только в тех местах, где мы с тем, кто на мне едет, останавливаемся. Или появляется тогда, когда мне надо колесо поменять или в вертикальное положение привести. Я ему хотела сказать об этом, но как-то не стала спешить. Пусть сам думает.
Да, так вот. Человек из Англии ушел вскоре куда-то, а тот, кто на мне едет, начал свою поклажу доставать. Я, чтобы вы знали, везу и свои вещи и его. Килограмм тридцать набегает, на минуточку. И вот он эти вещи, когда доставал, к нему еще какой-то человек подошел. Я на них уже внимания почти не обращаю. Они каждый день ко мне по тридцать раз подходят и спрашивают одни и те же вопросы. Между прочим, хочу заметить, что вначале они все интересуются мной, а потом уже тем, кто на мне едет. Удивительная история, конечно. Сложно представить себе, что мы, мотоциклы, при встрече начали бы сперва спрашивать друг друга про тех, кто на нас едет. Это тоже, конечно, интересно, но в первую очередь мы всегда интересуемся друг другом, а потом уже теми, кто на нас едет.
Поэтому, то, что этот человек подошел и они начали разговаривать, я как-то, даже упустила из внимания. А потом я услышала, что этот человек из страны, которая называется Ирак и начала прислушиваться внимательней. Человек из Ирака сказал, что он беженец и живет здесь без паспорта уже десять лет. Меня десять лет назад еще даже не собрали вместе, а он уже без паспорта в другой стране оказался. Потом, тот, что на мне сидит, спросил человека из Ирака, почему он назад не уедет, в свою страну. Оказалось, потому, что у него тут за десять лет, пока он без паспорта жил, семья образовалась и дети родились. И ему все равно паспорт не выдают. Тут я подумала, что и мотоцикл без техпаспорта далеко не уедет. Так, что этот человек был прав. Хотя с другой стороны, паспорта ведь люди придумали, а не мотоциклы. Странно получается – они сами эти паспорта придумали, а потом сами же и страдают от того, что у них этого паспорта нет. Тогда, тот, что на мне сидит, сказал ему, что по крайней мере в стране, где человек из Ирака десять лет уже живет, люди неплохие. А человек из Ирака замахал руками и сказал ему, что он ошибается, люди здесь как раз очень нехорошие. Он сказал, что тому, кто на мне едет, люди только кажутся хорошими, потому что он здесь гость и турист, а если бы он здесь пожил десять лет без паспорта, то сильно бы изменил свое мнение.
Здесь я окончательно запуталась. Тот, что на мне едет, всем вокруг говорит, что в Иране люди просто замечательные, а человек из Ирака сказал, что все как раз наоборот. И кто из них прав, я не могу сказать. Хотя, может так статься, что встречали они разных людей. Тот, что на мне едет, встречал хороших людей, а человек из Ирака все десять лет встречал плохих. Но это маловероятно.
Потом опустилась ночь и я все стояла и думала об этом. Но ничего не придумала. Наверное, глупая я.
|
