|
Азербайджан славится своими таможенниками. Азербайджанские таможенники это притча во языцех. Столько взяток, сколько берут они, не берет в Азербайджане больше никто. Быть таможенником в Азербайджане очень выгодно.
Зайдя в главный контейнер азербайджанской таможни, я уселся на подоконник и с улыбкой попросил толстого таможенника дать мне каких-нибудь бумажек для заполнения, потому что мне не терпится уже увидеть этот Азербайджан. Начальник изучающее посмотрел на меня. Я не был барыгой на Тойоте, не был наивным немцем на джипе, не был глупым челночником на микроавтобусе. Мало того, я даже не был одним из придурковатых участников ралли, которые время от времени пролетают здесь.
- Куда ты едешь?
- Еду в Монголию.
- Зачем?
- Просто так. Типа отпуск.
- Один?
- Один
- Ралли?
- Да нет, не ралли. Просто еду.
Начальник посмотрел еще раз на меня и решил, что я еще более полный придурок, чем он решил сначала.
- Делать тебе не хрен. Сидел бы дома, пил горилку.
С этими словами он передал мне документы, не взяв ни единого маната сверх официальных платежей. Что и говорить, быть одиноким мотопутешественником в Азербайджане тоже очень выгодно.
Когда въезжаешь в Азербайджан из Грузии, то первые триста километров удивляешься тому, что вдоль дороги тянутся бесконечные мебельные салоны. Создается впечатление, что каждая, уважающая себя, азербайджанская семья раз в месяц покупает себе новый диван или хотя бы табуретку.
Об Азербайджане я не знал ничего. Даже не знал, какой там общественно-политический строй. В Грузии меня предупредили, чтоб я был поосторожней с этими азербайджанцами: народ ушлый, хитрый и непонятный. Пока ничего настораживающего я не наблюдал.
Меня также беспокоило то, что дома я забыл купить ремкомплект для шин. Ехать с риском застрять где-нибудь беспомощным на трассе не хотелось. Это Азербайджан, а не Индия, здесь шиномонтаж встречается гораздо реже. Поэтому, когда я заметил автомагазин в каком-то селе, я остановил Катерину возле группы местных жителей.
Жители тут же окружили меня, начали расспрашивать кто я, откуда, куда еду и так далее. Я им вкратце объяснил. Позади всех на скамеечке сидел старик. Он молчал, как бы невзначай, прислушиваясь к моим объяснениям. Когда я закончил, он повернул голову и спросил:
- А тебе твоя страна за это платит?
- В смысле «платит»?
- Тебе твоя страна даст за это деньги? За то, что ты в Монголию едешь?
- Да как бы вроде не было у меня такого договора с моей страной. А что?
- Да то, что делать тебе не хрен. Сиди дома – паши свое поле. Так нет, он в Монголию едет.
Присутствующие, сказали, мне, чтоб я не обращал внимания на слова старика. Но по их глазам было видно, что они были согласны со стариком, а не со мной. За два часа пребывания в Азербайджане, уже два человека сказали мне то же самое. Это был странный и неожиданный поворот. Мне надо было над этим хорошенько поразмыслить.
Я пошел в магазин и спросил, есть ли у них ремкомплект для шин. Продавец достал коробочку и вручил мне.
- Сколько стоит?
- Нисколько. Ты гость. Бери просто так.
По всей видимости, ушлые и хитрые азербайджанцы таким образом и втираются в доверие.
Когда солнце стояло в зените и пекло немилосердно, я въехал в город Гянджа, который еще был известен в свое время как Кировабад. Когда въезжаешь в незнакомый город, то, независимо от того маленький он или большой, всегда достаточно легко проехать через него или, по крайней мере, доехать до его центра. Существуют дорожные указатели, главные дороги, архитектурные доминанты и энергетические сгустки, указывающие вам направление в центр. В Гяндже не хрена этого не было. Широкая, по началу, дорога входила в одноэтажный тихий городок и тут же превращалась в кошмарную сеть узких улочек, абсолютно одинаковых с виду. К тому же еще и безжизненных, по причине жаркого дня. Завидев группу мужиков, стоящих возле магазина (мебельного естественно) я подъехал к ним и спросил, как проехать в центр, а конкретнее в гостиницу.
- А на какую сумму ты рассчитываешь? У нас гостиницы недешевые. – сказал мужик
Я помялся и сказал, что долларов двадцать за ночь будет нормально. Но если есть дешевле, то я с удовольствием сэкономлю несколько манат. Один мужик кивнул мне и сказал, что покажет дорогу, и чтоб я ехал за ним. Пропетляв минут пятнадцать по узким улочкам, мы выехали к гостинице. С первого взгляда было понятно, что это Настоящая Гостиница, а не какое-нибудь кооперативное фуфло. Бетонный пыльный параллелепипед возвышался над одноэтажным городом. Параллелепипед был примерно моим ровесником и, по всей видимости, ни разу не подвергался хоть какому-нибудь косметическому ремонту за все эти годы. Цокая каблуками по истертому мрамору, мы пересекли огромный пустой и прохладный холл гостиницы и остановились у маленького окошка, задернутого занавеской. Мужик обо всем договорился с женщиной-портье, потом посадил меня к себе в Жигули, свозил на центральную улицу к банкомату, чтоб я обменял деньги, привез назад к гостинице и на прощание сказал:
- Если кто-то будет интересоваться, скажешь что ты мой дальний родственник. Меня тут все знают – я работаю в полиции. Сегодня, просто у меня выходной. Отдыхай.
Я всегда, почему-то думал, что все менты-козлы. Получается, что нет. Вне всяких сомнений, хитрые азербайджанцы продолжали втираться ко мне в доверие.
Гянджа, насчитывает около трехсот тысяч жителей. Большинство живет в частных, малоэтажных домах. Раньше здесь был огромный армянский квартал, где жило около двадцати тысяч. Имеется также старая армянская церковь, которая переоборудована в кукольный театр. После погромов в конце восьмидесятых все они уехали в Армению. Интересно, стали ли жители Гянджа после этого жить более счастливо?
Вопрос парковки мотоцикла был решен просто, мне его предложили закатить прямо в холл. Для этого надо было, правда, въехать по ступенькам в центральные двери, а центральные двери надо было открыть ключом, который последний раз использовали году в девяносто третьем. Мы минут двадцать повозились с замком и, в конце концов, я пересек на дырчащей Катерине вестибюль, некогда престижной, восьмиэтажной гостиницы и аккуратно припарковал ее под центральной лестницей. Я чувствовал себя варваром, ворвавшимся на лошади в золотой храм. Возможно, так оно и было.
Гостиница была пуста. По коридорам гулял теплый свозняк. В холлах на этажах стояло по кадке с полузасохшим фикусом. Рядом с этажными фикусами висели этажные портреты Ильхама Алиева. К вечеру в гостиницу въехал второй постоялец и занял комнату напротив моей. Мы познакомились с ним в магазине, где я покупал кое-какие продукты. Какие продукты можно покупать на исходе жаркого дня в Гяндже, вы и сами можете догадаться. Так вот, когда я покупал холодное пиво, я никак не мог объясниться с продавщицей. Я не знал азербайджанского, она не знала русского. В этот момент за моей спиной нарисовался невысокий, коренастый, бритый наголо человек в кожаной жилетке и сухо перевел продавщице суть моего заказа. Я поблагодарил его за помощь и начал соображать, как бы мне тихонько сейчас покинуть это помещение. Человек выглядел опасно. Человек спросил, откуда я и где я остановился. Я неохотно объяснил ему. Когда я произнес слово «мотоцикл», он расплылся в улыбке и сказал, что мы сейчас пойдем пить пиво вместе, потому что он тоже живет в той же гостинице и тоже байкер. Правда, в прошлом. В советском прошлом. Сейчас он директор фирмы и ездит на Мерседесе. Но раньше у него был Иж Юпитер Спорт, на котором он проезжал, с беременной женой на заднем сидении, от Баку до Кировабада за четыре часа. Для сведения, я, сидя на комфортном современном мотоцикле и без беременной жены, смог достигнуть Баку лишь за семь часов. Человека, кстати, звали Рагим.
Следующим утром Рагим собирался ехать домой в Баку. Так как наши направления совпадали, то Рагим скомандовал, чтоб я ехал за ним. Он разбудит меня пораньше и покажет мне хорошую дорогу, идущую в объезд основной, находящейся в состоянии перманентного ремонта.
В Баку у меня было много дел. В первую очередь надо было записаться на паром. Паром через Каспий ходит без расписания, по мере заполняемости грузом. Поэтому надо оставить свои данные в порту и звонить им два раза в день. Потом в планах еще был осмотр Апшерона, зороастрийского храма и многое другое. Однако, в первый вечер я включил Симпсона и поперся в какой-то дурацкий английский паб в центре города, где висел большой телевизор, транслирующий англоязычный канал новостей. Я выпил виски с колой и жадно уставился на экран, желая свежих вестей из Грузии.
Бегущая строка внизу экрана сообщала о том, что Украина выступила в поддержку Грузии, запретила вход российским кораблям в Крым, Россия грозила забрать Крым, Грузия сбивала российские самолеты украинскими ракетами, США ввели корабли в Черное море, а российские войска заняли Гори. В Зугдиди, где я два дня назад любовался детишками, бегающими между фонтанами, происходили перестрелки.
Если грубо, то это были совсем дерьмовые новости. В моих планах было ехать в совершенно ненатовский Казахстан, а затем в еще более ненатовскую Россию. Воображение рисовало самые мрачные сценарии дальнейшего развития мировых событий. Посреди этих глобальных событий метался маленький мотоциклист с украинским паспортом и концепциями всеобщего братства. Внутреннее напряжение достигло предела, когда из Киева пришла смска, что ночью видели колонну БТРов, передвигающихся по городу. На самом деле это была подготовка к какому-то дурацкому военному параду, но я тогда этого не знал. Мое сознание вновь покрылось мелкой рябью с барашками, которую я принялся разглаживать алкоголем.
Вместо осмотра культурных достопримечательностей, я провел три потрясающих дня, сидя в номере гостиницы или бесцельно шатаясь по трем центральным улицам Баку. Все мои шатания по городу почему-то заканчивались в каком-нибудь баре с телевизором. Вечером третьего дня Рагим устроил мне обзорную экскурсию по городу. Мы побродили по красивому древнему району, где мне была продемонстрирована главная достопримечательность – место падения Андрея Миронова с криками «черт подери». Затем мы поднялись на аллею Шахидов.
Для любителей искать причины войны я расскажу одну историю. Возможно, вы ее уже слышали. Вдоль аллеи располагаются 124 могильные плиты. Здесь похоронены гражданские люди, которые погибли двадцатого января, когда в Баку вошли военные части, чтобы восстанавливать советский режим. Советский режим восстанавливали жестко. Людей давили танками и перфорировали калашниковыми. На плитах попадаются еврейские, грузинские, русские и украинские фамилии. Мне показали могилу жениха с невестой - они ехали со свадьбы в машине. Машину толи расстреляли, толи раздавили танком.
Дело конечно было не только в советском режиме, а и в том, что в Баку к тому времени уже неделю продолжались армянские погромы с убийствами. Погромы с убийствами, правда, шли к тому времени уже два года. В Армении шли погромы азербайджанцев, а в Азербайджане громили армян. Все это в итоге вылилось в пятилетнюю войну. Полмиллиона армян бежало из Азербайджана, полмиллиона азербайджанцев бежало из Армении и Карабаха и еще тысяч пятьдесят людей погибло. Сила этой войны была такова, что через десять лет после ее окончания один азербайджанский офицер, проходя стажировку на натовской базе, ночью зарубил топором другого стажера, из Армении. На суде выяснилось, что они даже не были знакомы.
В конце аллеи построена некрасивая мраморная архитектурная форма, внутри которой горит вечный огонь. По странному стечению обстоятельств раньше на этом месте находился ресторан «Дружба». Я не очень сентиментальный человек, но, глядя на все это, мне хотелось вырвать.
Одним из свойств человеческого ума есть странная способность и не менее странное желание создавать ложные концепции из ничего. Подходят ко мне вечером в Сванетии три бандита и отбирают мой скудный скарб беженца. Я тут же делаю вывод, что все сваны – бандиты. То что, в Сванетии логично быть ограбленным сванами, а не перуанцами, я не принимаю во внимание. Также как и множество других причин. Группа азербайджанцев устроила погром в армянском районе, следовательно, азербайджанцы скоты и их надо наказать путем устройства ответного погрома. Но, если какой-нибудь народ действительно столь ужасен, то каждый представитель этого народа должен быть ужасным, не правда ли? И его ужасность должна быть ужасной для всех, в том числе и для меня, иначе это не настоящая ужасность. Однако, азербайджанцы, которых я встречал, все до единого были очень гостеприимными и дружелюбными людьми. В Армении я еще не был, но не думаю, что увижу там нечто противоположное. Другая причина коренится в самих понятиях «сваны», «русские», «армяне». Конечно, наивно было бы утверждать, что азербайджанцы и армяне одинаковы. Различия существуют. Есть определенная байкерская солидарность в рядах людей, говорящих на одном языке. Я говорю, естественно, о культуре. Не о культуре в том смысле, что нельзя плевать на пол во время бала, а о традициях, религии, языке, нормах поведения и тому подобном. Хотя, плевание на балу – это тоже такая норма поведения.
Культур-мультур, объединяющий всех папуасов острова А - это очень сложный комплекс всяких крайне серьезных штук, воззрений и тому подобного. Для жителей арктических полупустынь этот комплекс условностей, возможно, будет скучным и неинтересным. А вот жители соседнего острова Б придут в неистовство, потому что у них уже сто пятьдесят тысяч лет был свой культур-мультур, а здесь вдруг приплыли неправильные папуасы и начинают распространять свои понятия о том, с какой стороны надо начинать есть банан. Хотя, мы-то, сидя за десять тысяч километров, в тени сибирских пальм, понимаем, что этот банан по фиг с какой стороны начинать есть. Десять тысяч километров – очень удобное расстояние, чтобы наблюдать и думать. Стоит время от времени отъезжать от своего недопаханного поля на десять тысяч километров и смотреть на то, что ты, собственно говоря, пашешь.
Можно, наконец, экстраполировать стороны банана на вареники с чизбургерами. Не вареники, ни чизбургеры не являются абсолютной истиной, но все мы очень серьезно относимся к этому. Даже если это происходит где-нибудь в Индии.
Вот что я думаю по поводу всего этого. Любая национальная культура это форма коллективного заблуждения, дремучести и темноты. Правда, иногда эта форма может быть достаточно забавна и интересна. Места, где эти заблуждения особенно отличаются от наших собственных - наиболее интересны и полезны.
Темнота и дремучесть – вот причина для войны. Других причин нет. Причина для войны существует только у нас в голове. Ни один, пусть даже самый коварный генерал, не сможет развязать войну, без помощи и поддержки хотя бы сотни забитых и темных защитников культуры. Как показывает жизнь, таких защитников набирается гораздо больше сотни. Нам решать - примкнуть к ним в едином порыве вдохновения или попытаться сперва разобраться во всем этом.
Короче, Азербайджан получился у меня каким-то скомканным и нервным. На четвертый день с утра мне позвонили и сказали, что паром на Актау отбывает через пять часов. Я облегченно вздохнул и поехал в порт. В напутствие, Рагим, раскрыл мне секретные правила выживания в условиях казахстанской действительности. Все они основывались на том, что казахи очень опасные и странные люди и надо держаться от них подальше. В особенности от аульных.
|
