Vasta180460 › Варанаси

разрывает он на молекулы-это точно...

Но как же так? В Гокарне же мне было ОЧЕНЬ хорошо. Тоже место Шивы.

Помню, перед поездкой Вашими фотографиями засматривалась :)

ЦЕНТР ВСЕЛЕННОЙ

В каждом боге есть что-то от полицейского. Но только бог Шива совмещает

в себе и стража порядка, и хулигана, создателя, защитника созданного, и -

разрушителя. У него пять лиц и еще

94

больше масок. Он - бог маскировки и откровения. Он мужчина и женщина

одновременно, одногрудый кастрат и половой гигант. Он - эманация своего

возбужденного члена и полнота жизненной энергии.

Он - бессменный мэр Варанаси.

Варанаси три тысячи лет. Каждый иностранец чумеет от Варанаси. В

Варанаси есть все, но это "все" перерабатывается в ничто, чтобы наутро снова

стать всем.

Круговорот энергии создает впечатление близости к центру мира. Должно

быть, Варанаси и есть Центр Вселенной, закамуфлированный под индийский

couleur local.

В Центре Вселенной идет бешеная работа. Здесь рождаются религии. Здесь

не так давно Будда на околице города, в Сарнатхе, прочел свою первую

проповедь, и мир стал оранжевым. Здесь же возникла бледно-зеленая

гностическая теология джайнизма, утверждающая, что Бог есть знание. Здесь

идет бешеная работа очищения. Варанаси - город-прачка. Затеяна всемирная

стирка. На священных ступенях, гхатах, разложены сырые предметы человеческой

одежды и простыни. Здесь же коровы срут на эти простыни.

Варанаси - город-банщик. На восходе солнца все моются в Ганге, молятся

и моются, не отделяя одно от другого.

Варанаси - город-уборная. На рассвете навстречу солнцу выставляется

бесчисленное количество женских и мужских смуглых задов. У мужчин заметна

приятная утренняя эрекция. Женщины залихвацки задирают сари и без смущения

резко садятся на корточки. И покачиваются, как

95

на рессорах. Срет великий индийский народ, плечом к плечу, не пользуясь

бумагой. Идет бесконечное испражнение.

- Странно, что в индийском кино запрещено показывать поцелуи, -

глубокомысленно заметил я фрау Абер.

Город-паломник. Город-ткач. Город - детский труд. Все в шелках. Брокеры

тащат вас в шелковые лавки, а когда, наконец, их отталкиваешь, они говорят:

- Don't make me angry! - и глаз их дрожит от ненависти.

Варанаси - это тот самый базар в храме, который не стерпело

христианство, отчего оказалось локальной религией Запада. Базар - это часть

храмовой жизни. Храм - это часть жизненного базара. Здесь по утрам все -

йоги. Все машут руками.

Варанаси - город-рикша. Он везет меня на велосипеде по своей толчее,

звоня в бесконечный звонок, рябят рекламы кед, компьютеров, второсортной

индийской версии кока-колы "Thums upl", на подъеме он соскакивает с седла,

толкает велосипед, мне совестно, он вспотел, остановился и, слегка отойдя в

сторону, помочился, как лошадь. Варанаси - суперпотемкинская деревня.

В Варанаси я простил всех своих врагов и друзей.

Варанаси - город мертвых, архитектура духов и призраков, уползшая от

гнета истории. Здесь махараджи выстроили дворцы на набережной Ганга для

своих мертвых - людей бордо, между двух инкарнаций, по вынужденному безделью

определившихся пособниками мировой черной магии. Не они ли сдали часть

дворцов под по-

96

сольства дагомейских вудунов, якутских шаманов, австралийских

аборигенов с зубами в разные стороны, полинезийских друзей капитана Кука?

Таких дворцов с безвременной архитектурой не знает ни один город мира.

В Варанаси самый мелкий поэт может стать Данте, если только останется в

городе больше тридцати дней.

Варанаси - большой склад дров. Сюда завозят дрова, чтобы жечь трупы в

желто-золотых одеждах со всей Индии, со всего света, с других планет.

Варанаси - город-крематорий. Все ходят по колено в пепле. Пахнет мертвечиной

и паленой человечиной. Собаки бросаются в костер, чтобы утащить в пасти

кусок человеческой ноги. Крематорщики - богатые люди, которым никто не

подает руки.

Варанаси-город-соглядатай. Глазами перепуганных иностранцев он следит

за своими кремациями. Мертвецы встают с бамбуковых носилок. Они недавно

умерли, всего три-четыре часа назад, и не привыкли к новому статусу.

Крематорщики бамбуковыми палками усмиряют мятежных покойников. Впрочем, я

видел, что когда во весь рост встает в огне мертвая четырнадцатилетняя

красавица, они шалят палками, подстегивая ее к последнему танцу. Рядом козлы

едят ритуальные цветы. Родственники в белом здесь не плачут. Здесь каждый

сожженный идет в нирвану.

97

В Варанаси я понял, что рай - часть ада, а ад - часть рая. Смотря с

какой стороны зайти.

Вот этого, кстати, не почувствовала ни разу.

Ну это тоже преувеличение.

Преувеличено практически все.