|
Отрывок второй главы моей книги!
Через пару дней мы с Ритой прочёсывали торговый квартал подальше от отеля. На перекрёстке с ней заговорил двадцатилетний парень. Его передвижение в броуновском движении уличной толпы заметно отличалось от нашей «московской» походки. Почти ввинчиваясь в людской поток, он, тем не менее, никого не толкал, а легко проскальзывал, лишь слегка соприкасаясь плечами с мужчинами и избегая малейшего контакта с женщинами в сари.
Нищие радостно бросались к нам, профессионально угадывая новичков, но парень, не глядя, резко щёлкал пальцами правой руки в сторону (надо выучить жест), приговаривая: «Чело-чело!*» и попрошаек будто ветром сдувало.
Я заходила в лавочки, разглядывала и выбирала, а он ворковал с Ритой о тяжёлой жизни. Доставал из бумажника и показывал нам трогательную фотографию жены, юной девушки, завёрнутой в сари с кукольным младенцем на руках. Ребёнка он называл абстрактно и просто - Бэби. Индийский английский отличается от британского и американского – мягкое воркование. Существует даже название этого феномена: «пиджн инглиш» - «голубиный английский». Парень не клянчил бакшиш, не намекал на типсы, но что-то слишком много времени тратил, гуляя по лавкам с нами.
Увидев на улице вывеску «Indian fast fооd» мы зашли перекусить, и я предложила юноше чай. На прилавках было множество пирамид, сложенных из разноцветных шариков - знаменитые индийские сладости. Чрезмерно приторные, они приготовлены из кокосовой стружки и сухого молока с тростниковым или пальмовым сиропом. Мне больше понравились сэндвичи с овощами и пицца с острым перцем, не имеющая ничего общего с итальянской прародительницей.
В зале кафе громко звучала модная песня из индийского фильма. Мягкий полудетский голос выводил чудесную мелодию. Наш спутник рассказал, что поёт знаменитая певица Лата. Ей больше восьмидесяти лет, но любимая «бабушка Болливуда» до сих пор успешно дублирует молодых красавиц актрис.
Увидев на груди у девушки значок с изображением Саи Бабы*, хелпер стал говорить о том, что с детства является преданным поклонником Бабы. Принялся называть Риту «сестрой». Оказывается, он всю жизнь мечтает выучить русский язык: «Да вот беда, нет денег на учебники!» Меня его болтовня не интересовала, и я и не прислушивалась, а Рита была счастлива.
С каждым днём она расцветала, хотя и не понимала природы очевидного явления. В Дели, никто она ловила восхищённые взгляды сексуально неудовлетворённых мужчин. Открытость и явное дружелюбие, никогда не испытанные ею от незнакомых людей раньше, приводили в восторг.
В Индии катастрофическая нехватка женщин, поэтому принадлежность к женскому полу, автоматически любую особь заносит в ранг красавицы. Мужчины повсюду смотрят на тебя как на чудо!
Женщина, девочка, девушка – красавица. Старая, молодая, толстая, худая - просто красавица, и всё тут. Ну, а дама светлокожая, тем более, вне всяких сравнений. А ей, наивной, померещилось, что она, впервые в жизни, оказалась в созданном для неё раю, где все добры и заботливы. Здесь не существует ничего дурного. Сплошная духовность, и люди – братья.
В первую ночь, когда, разобрав сумку, я наконец-то вытянулась во весь рост на огромной двуспальной кровати отеля «Релакс», то заснула как убитая, без сновидений, под тихий шелест вращающегося под потолком вентилятора. А возбуждённая удивительными событиями долгого дня Риточка отправилась на улицу погулять, прихватив с собой недоеденный «сухой паёк»: булочки из самолёта, заплакавший на жаре кусок сыра (мне дал его в дорогу сын), брынзу и тому подобное. В номере не было холодильника, и я велела ей осчастливить продуктами бездомных детей. Но облагодетельствован был худой, как скелет, бродяга-югослав с нечёсаной гривой длинных волос. Его подбородок давно оброс клочковатой бородой. Он долго пробирался через Турцию и Пакистан, от войны, случившейся на родине. Больше десяти лет нелегально жил в Дели, продавая туристам палочки благовоний поштучно (завуалированная форма нищенства) и наркотики. Увидев брынзу и сыр, чей вкус давно успел позабыть, бродяга прослезился и в порыве благодарности подарил Рите лучшее, что у него было - толу* ЧАРАСА (смесь гашиша и табака) из Афганистана. Дева незамедлительно принялась дегустировать дар. Одурманенная и преисполненная любви ко всему вокруг, она стала обниматься с бездомными перед отелем...
Утром спала как сурок до полудня.
Большинство «экспериментаторов» полагает, что марихуана не вызывает привыкания. Это как мгновенный, даром полученный отпуск, и потребитель хочет «уехать» ещё и ещё. Я знаю людей, скуривающихся каждый день много лет. Многие были добры, веселы и выглядели неплохо, но они уже никогда не смогут стать лучше, не поднимутся в развитии на следующий уровень.
Безрассудное поведение моей спутницы, видел привратник «Релакса». Ежедневно склоняясь передо мной в нижайшем поклоне и легко подхватывая из рук сумки и пакеты, он открывал дверь и широко улыбался только мене. Риту швейцар в упор не видел - за человека не считал. Своим отношением он один из первых продемонстрировал мне, как в Индии важна репутация и «правильная» дистанция у «белой леди» по отношению к низшим кастам. Демократией здесь и не пахло.
К счастью на другой день Рита нашла на фруктовом рынке легальный и, куда как более полезный источник наслаждения. Она принесла в отель огромную, как тыква, нежно оранжевую папайю.
Я разрезала сочный плод складным швейцарским ножом и поделила на дольки. Ярко-розовая сладкая мякоть внутри покрыта чёрным жемчугом семян. Всем интересно впервые попробовать экзотику, но Рама смеялась над нами и показывала неправильным иностранцам, что папайю надо есть, посыпав перцем и солью.
Прицепившийся к нам худенький последователь Саи Бабы появлялся у дверей отеля каждый день, будто бы случайно. И когда Рита засобиралась ехать дальше, он объяснил ей, что железнодорожных билетов до Путтапати (ашрама Саи Бабы) в кассах на вокзале нет, и надо заказывать в турагентстве у его лучшего друга.
В теории АШРАМ – место уединённого проживания и обучения последователей, какого либо учения, а на практике многие гуру с удовольствием продают «духовность» толпам неадекватных европейцев, лишь бы спрос был.
Я поеду чуть позже в другую сторону. Ей же в офисе турагентства назвали сумму и сказали зайти за билетом завтра. У позитивно настроенной Риты было мало денег, а на три месяца, даже при дешевевших ценах на проживание, её финансов не хватило бы точно. Ну ладно, в Дели, жильё для неё вторую неделю бесплатно и подкормить я могу, но дальше как? Разве можно её жалкие сто долларов растянуть на три месяца? Я попробовала узнать о её планах на дальнейшую жизнь в Индии. Услышала лепет, что она будет поститься: купит керосинку и мешок риса. Будет варить кашу и как-нибудь протянет.
Узнав, что в ашраме её ждут друзья, я успокоилась.
А Рита на другой день, получив на руки самый дешёвый билет, вдруг поняла, что денег с неё взяли в два раза больше, чем на нём написано. И так поступили с её кошельком «простые» люди, во главе с «братом по вере», которых она считала духовными и религиозными. Наговорили с три короба и обманули на целых 20 долларов её зарплаты беби-ситтера. А на вокзале, в двух шагах, наверняка билеты были. Иначе откуда бы барыги вообще их взяли за один день.
Сначала она беспомощно, что-то лепетала обманщикам, пытаясь усовестить. Тыкала пальчиком в государственную цифру, обозначающую реальную цену на билете, а когда услышала, что контора через десять минут закрывается, а поезд отходит через час, беспомощно заплакала.
Взывать к справедливости, существующей только в её голове, было бесполезно. Поздно. Можно не успеть или за вещами или на поезд.
-Бежим. Я придумала, попробуем нажаловаться Раме. Мы сами ничего добиться не сумеем,- решила я. И, схватив за руку, вытащила Риту из конторы. Я видела, что обманщики улыбались, глядя на красный распухший нос на заплаканном лице девушки. Для них ситуация была рядовой, обычная «работа». Парнишка привёл клиентку и получил свои «законные комиссионные». Туристы на разницу в цене обычно внимания не обращают и вдруг скандал... Я ещё не знала, что индусы улыбаются, если случается неприятная ситуация и, что-то выходит за рамки. У русских, физиономия напрягается и звереет. Менталитет.
Как мы бежали, обгоняя меланхолично нажимающих на педали велорикш! Как ворвались в холл отеля, где миссис Рама Кумар беседовала с заместителем.
Мы сумели в двух словах объяснить, в чём проблема. Рама, гневно сверкая чёрными, подкрашенными сурьмой глазами, тут же, как генерал офицеру, отдала распоряжение солидному помощнику. Мне не понадобился английский, интуитивно я понимала подтекст. Личных гостей, принятых под покровительство самой госпожой Рамой, кто-то посмел ощипать как кур. Да они не знают, с кем связались! Этих белых может потрошить только она, если захочет. И спросив, далеко ли турфирма, толстячок бросился вместе с нами в обратную сторону.
Индусы не бегают, климат не располагает. Дели не Москва в час пик, горожане передвигаются плавно и неспешно. Упитанный спаситель быстро смекнул, что неверно оценил русское «рядом». Он через пару минут запыхался и стал утирать покрытое потом лицо обширным носовым платком, добытым из глубин кармана. Оглядевшись, он крикнул двух рикшменов (на одной повозке втроём мы не поместились бы), и мы уже мчимся, подгоняя живую человеческую силу.
«Какой же русский не любит быстрой езды!» Но ездить на людях, я не люблю. Дело не в принципах гуманизма, а в том, что слишком неудобно. Сидишь на перекошенном, узеньком сиденье крохотной неустойчивой конструкции. Того и гляди навернёшься, подпрыгнув на колдобинах разбитого ещё в прошлом веке асфальта. Худые, иногда до скелетообразного состояния, рикши по пути делают вид, что очень устали, жалобно косят глазами на седока, поднося палец к почти беззубому рту, окрашенному кашицей красно-коричневого бетеля*. Показывают театрально, мол, кушать хочу, умираю, а умело изображённая пантомима, чтобы выжать из тебя лишние десять рупий сверх договорённой платы. Харкают кровавым бетелем на асфальт, как чахоточные. Если не знаешь дороги, нарочно могут кружить тебя в трёх улочках, как в трёх соснах. Названий улиц они не знают и нужно иметь крепкие нервы, чтобы просто доехать, куда тебе нужно. Но наши люди могут даже неграмотных, непробиваемо дремучих рикшменов воодушевить на беспримерные достижения, показав зелёненькую бумажку.
Едут, скажем, Петя с Ваней на велорикшах, на двух тележках. Мужики они крупные, на одной им вдвоём тесно. Медленно едут, переговариваются по пути. И заспорили они о том, чей рикша сильнее. А как проверить? Петя показывает своему десять баксов и объясняет, что купюра достанется тому, кто доставит клиента первым до места. Ванин рикшмен смекнув, прибавил ходу и пошёл на обгон. Чудовищно - гонки на людях, а на улице двадцать первый век, между прочим! Петя добавил баксов, и теперь рванул его рикшмен. Ваня в азарте привстал в тележке, держится за край и орёт своему рикше: «Давай, давай, поднажми!»
Картина маслом, передвижника Перова, «Птица-тройка»!
Ты, воспитанный на идеалах человечности, не поверишь, что на финише, когда Петя с Ваней, так и не решив, чья человек-лошадка сильнее, поделили выигрыш поровну на двоих, рикшмены были очень довольны. Ведь нежданно-негаданно они заработали много денег, а унижения данной ситуацией или ненависти к глумящимся белым господам, они не ощущали. Более того, гордились силой и профессиональной выносливостью, тем, что работают, а не попрошайничают, не живут на улице среди бездомных. Чувство собственного достоинства у низкокастовых людей (за редким исключением) в европейском смысле ещё не появилось. И неизвестно, появится ли вообще. Впрочем, поведение Вани с Петей высоконравственным не назовёшь.
Однако цивилизация неудержимо рвётся к прогрессу даже в склонной к феодализму Индии, и во многих ее штатах, а также в центральных кварталах крупных городов, власти избавились от засилья сверхэкономичного транспорта в одну человеческую силу, перейдя на механический «тук-тук», автобусы и такси.
Возглавляемые пузатым мужественным защитником мы ворвались в агентство. Уверенные в успехе мелкой аферы, владельцы не торопились закрыться.
Какой поднялся шум! Все по-южному темпераментно орали друг на друга. В Индии принято жить на повышенных тонах, громко разговаривать, а уж скандалить... Рита уже ничего не хотела. Испугавшись, она выскользнула за дверь. Я тоже покричала, дабы подлить масла в огонь.
Деньги возвратили. Через полчаса мы с Женей провожали Риту на вокзале.
Пережив стресс, «путешественница» нервно косилась на попутчиков. Розовые очки разлетелись вдребезги, разбившись о реальность.
Мужчины разбойничьего вида, заросшие щетиной до бровей, сидели на лавке напротив и разглядывали её так, как будто хотели пересчитать все веснушки на побледневшем лице. Из их ноздрей торчат пучки волос, и даже ушные раковины покрыты буйной шерстью, а на лицах даже намёка на интеллект не наблюдается. У окна возились и орали, играя, дети в подозрительных болячках. Рядом сидевший индус был похож на мустанга из-за резко очерченных пятен белого цвета на коричневой коже рук и лица.
Болезнь витилиго распространена в Индии. Рита села внизу и, постаралась устроиться поуютней – разулась и вытянула ноги, но молоденькая крестьянка с орущим голым младенцем на руках плюхнулась прямо на её ноги и сунула в жадный ротик ребёнка коричневый сосок, прикрывшись от взглядов шалью. Лягать кормящую мать нога не поднялась и Рита, поджав ступни под себя, съёжилась. Страшно ехать двое суток одной, среди чудовищно чуждых, дико выглядящих людей.
Предусмотрительная Евгения снабдила Риту фруктами. В пути бананы и апельсины лучше и, безопасней с точки зрения гигиены. Ещё болгарка громко объявила на весь вагон по-английски: «Эта белая девушка совсем бедная, молодая и глупая, поэтому, люди добрые, не пытайтесь у неё что-нибудь украсть. У неё и так ничего нет, а присмотрите за ней и проследите, пожалуйста, что бы она благополучно вышла на своей остановке». Публика одобрительно отозвалась на разных языках. И ничего, что, слушая вежливую просьбу один толстяк непереставая чесался, а другой неторопливо ковырял в носу длинным ногтем, отращенным на мизинце. Выслушали с пониманием, помогут и ладно.
С Богом! В добрый путь!
|
