Gnc343 › Гималаи, блин (неглубокие мысли)

Серия 14: О пользе изучения иностранных языков

На выходе я неожиданно согласился на призыв чистильщика обуви почистить мои сандалии. Вскоре понял, что это было ошибкой и так просто он мои ноги не отпустит. Олег терпеливо ждал меня, разглядывая витрину соседней лавки.

В это время из ресторанчика вышла молодая европейка, которая сидела там недалеко от нашего столика. Она с решительным видом подошла к Олегу и стала нам выговаривать, что нехорошо жить с такими мрачными лицами, мир прекрасен и удивителен, надо видеть его радостные стороны, и т.д., и т.п. Олег в ответ галантно улыбнулся, скаламбурил, что мы были не сердитые, а голодные (ангри – хангри), похвалил ее чудесный английский (в котором четко слышался немецкий акцент). Завязался светский непринужденный разговор.

Мне тоже, стоя в одном башмаке (чистильщик в это время заклеивал на втором несуществующие дефекты), не терпелось принять участие в беседе. Собравшись с духом, я выдал единственную фразу, которую знал по-немецки: «Ендшульдиген зи, ихь шпрехе нихьт». Хорошо произнес, с выражением. Немка аж захлебнулась от восторга. «Сэр, у Вас великолепное произношение!», - вот что она мне сказала. Ну, что есть, то есть.

Конечно, Олегу стало немного завидно, что я перехватил инициативу в разговоре с девушкой. Он (как и я) тоже перешел на немецкий и прочел для фройляйн целое стихотворение Г.Гейне.

Хорошее стихотворение.

Но произношение у меня было лучше.

Немка попыталась было вспомнить что-то по-русски, но без большого успеха. Ей даже неловко стало.

Короче, утерли нос Европе.

А вот в деревеньках поблизости (как-то заблудилась и оказалась там) это есть. Хотя, возможно, и меньше, чем там, где был ты (мне сравнивать не с чем, конечно).

Серия 15: Святой Джон

Перекусив, решили осмотреть церковь Святого Джона, расположенную в нескольких километрах от Маклеод-Ганджа.

В годы британского владычества Маклеод-Гандж являлся опорным пунктом англичан в Гималаях и, одновременно, летней резиденцией, куда английские офицеры с семьями бежали, спасаясь от невыносимой Делийской жары. В апреле-мае, когда в Дели столбик термометра поднимается до сорока пяти по Цельсию, в предгорьях Гималаев градусов на двадцать меньше. Почти как в Лондоне.

Шли к церкви по лесной дороге. Солнечный свет едва пробивался сквозь кроны вековых гималайских сосен. Воздух был чист и свеж. Бабочки и стрекозы кружили безмятежно над земляничными полянами, птицы пели в вышине. Можно было подумать, что мы попали на Карельский перешеек, так все было не похоже на Индию. Стало понятно, что привлекало именно сюда англичан из знойного Дели – не только более умеренный климат, но и внешнее сходство с милой их сердцу Британией.

Сходство стало просто неправдоподобным, когда мы вышли к церкви Св. Джона.

Сама по себе церквушка небольшая, в традиционном псевдоготическом стиле *), со стрельчатыми окнами. Купола и шпиля нет, они не выдержали случившегося в начале XX века землетрясения. Вокруг церкви запущенное кладбище. Замшелые каменные надгробья с именами британцев, с короткими эпитафиями. Об одном майоре Олег прочитал, что он «принял смерть через медведя», именно так, на архаичном английском. Неожиданно много детских могил. Многие дети офицеров умирали в младенчестве от индийского климата и эпидемий. Отдельно стоит надгробный памятник Вице-королю Индии и его жене.

Перекрестившись По-православному, вошли под своды собора. Традиционные скамьи, алтарь. При входе небольшая экспозиция, рассказывающая об истории церкви, о планах ее восстановления. Для масштабных реставрационных работ не хватает средств. Тут же кружка для пожертвований.

Нескромно упоминать о собственной щедрости, но я бросил в кружку двадцать рупий.

Надеюсь, теперь реставрация церкви сдвинется с мертвой точки.**)

Примечания:

*) - Олег утверждает, что Святой Джон построен в романском стиле, но я оставил псевдоготический. Так звучит лучше

**) - хотите – верьте, хотите – нет, но когда я побывал в Маклеод-Гандж через пару месяцев, ремонтные работы в храме шли полным ходом.

Все же приятно сознавать, что твои пожертвования не пропали даром.

Серия 16: Чем русский путешественник отличается от остальных?

От церкви возвращались не спеша, молчаливо. Был какой-то особенный настрой – и грусть, и надежда, и еще что-то, что трудно назвать.

Просветление, что ли?

Или примирение?

Такое возникает иногда после посещения кладбища. Не обязательно даже с родными могилками, а просто старого, заросшего кладбища с чужими именами на камнях. И среди тишины неожиданно пронзает осознание неизбежного, что «все там будем», смерть никого не минует.

И это вдруг не страшит, как когда-то в детстве. И воспринимается, как нечто совершенно естественное, «правильное», я бы сказал.

Разве может пугать необходимость уснуть после трудного дня?

Элегическое настроение сопровождало нас до самого города.

А город встретил суетой интернациональной толпы, фланировавшей между бесчисленными храмами, лавками, магазинчиками. Путешественники безуспешно пытались увернуться от местных попрошаек, неотличимых от российских цыганок. Те же яркие юбки, серьги и мониста, те же сопливые младенцы на руках, черные от солнца и грязи. Хотя приемы раскручивания лохов несколько отличаются от российских: «Сэр, мне не нужны деньги (а никто и не предлагал, кстати), лучше зайдите со мной в эту лавку, купите немного еды ребенку и посмотрите, какие замечательные товары здесь представлены!». Местная специфика, однако.

Среди иностранных туристов (большей частью германских, британских, израильских) попадались изредка и русские, безошибочно определяемые по озабоченному советскому выражению на лице. При этом, мне кажется, мы с Олегом, за давностью пребывания за границей, уже частично утратили свою российскую узнаваемость. Приобрели лоск, если и не денди лондонских, то, по крайней мере, среднестатистических жителей Европы.

Да и одеты мы во все «импортное». На мне, например, на тот момент были стильные брюки «Питер Ингланд» зеленого цвета, купленные в Дели на распродаже, и рубашка Wrangler, самая настоящая, о такой я мечтал еще тридцать лет назад, студентом. Рубашка мне очень идет, хотя, возможно, чуть маловата. Но я стараюсь втягивать живот, тогда вид совсем спортивный.

Навстречу нам идет российская пара средних лет, муж и жена. Они полны эмоций от увиденного в Маклеод-Гандже, громко смеются, обмениваются впечатлениями. В руках бумажные пакеты с покупками (здесь упаковка используется только бумажная, полиэтилен запрещен категорически, как угроза окружающей среде). Русские приближаются к нам, женщина на секунду останавливает свой взгляд на мне и, внезапно, громко говорит своему спутнику:

- Глянь, а эти совсем, как наши!

Наверно, я в этот момент недостаточно втягивал живот.

Серия 17: Падающая вода

Пообедав в городе и немного отдохнув в номере отеля (ночной «Вольво» давал себя знать), мы продолжили знакомство с долиной Кангра. Следующим местом, которое мы посетили, был небольшой, но очень живописный водопад в окрестностях Маклеод-Ганджа.

На скачанной из сети и предусмотрительно распечатанной Олегом схеме этот водопад был обозначен в некотором отдалении от нашего городка. Поэтому мы настроились на длительный переход по горным тропам. Но в действительности оказалось, что большей частью путь наш лежит по нормальному шоссе, через места обитаемые и обжитые. Отели, магазинчики, ресторанчики попадались по пути постоянно. Одних винных лавок по дороге мы насчитали три штуки. Но даже присутствие цивилизации не могло испортить волшебное впечатление от открывавшихся за каждым поворотом горных пейзажей.

Знаете, я не буду даже пытаться описать тамошние красоты. Приезжайте сами, и Вы поймете, что это не выразить словами. Красота здесь категория уже не эстетическая, а нравственная. Мне кажется, что Гималаи сделали нас чуть-чуть лучше, чем мы были до сих пор...

На последних километрах пути к водопаду, когда стал уже различим шум падающей воды, шоссе все же сузилось до состояния горной тропы и наш путь, местами, стал крутым и даже небезопасным. Я представил себя Эдмундом Хилари, поднимающимся на Эверест в сопровождении верного шерпа Тэнзинга. Кажется, что-то подобное чувствовал и Олег, с той лишь разницей, что в его воображении шерпом был я, а знаменитым новозеландцем – он.

И вот мы уже изящно прыгаем по мокрым камням и ветер доносит до нас прохладу от падающего потока. Вблизи водопад оказался не таким уж и маленьким. Не Ниагара, конечно, но встать под водный каскад я бы не решился.

Мы были не единственными зрителями этого вечного природного действа. По соседству с нами на камнях расположилась группа туристок неизвестной национальности (шум водопада, заглушая звуки их разговора, не давал возможности определить язык). Выпирающие из маек и шортов пышные формы путешественниц невольно отвлекали нас от созерцания дикой природы, не давая сосредоточиться на пейзаже. Дамы не были похожи на худосочных моделей из модных журналов. Напротив, при взгляде на них вспоминался гениальный Питер-Пауль Рубенс, воплотивший в своих полотнах вечный идеал зрелой женской красоты.

Когда одна из туристок (самая живописная!) попросила меня взять у нее фотоаппарат и сфотографировать их группу, я решил, что они удачно нашли повод для начала знакомства.

Неудивительно, что мы их заинтересовали. На фоне водопада мы выглядели очень мужественно.

Но, после фотографирования, дама забрала у меня свою камеру, буркнула «Thanks», и вся женская компания двинула с водопада по направлению к городку.

Мы проводили их взглядом.

Пожалуй, сзади они смотрелись хуже.

Серия 18: A Hard Day's Night

Вернулись в отель уже затемно. Подведение итогов дня решили провести на балконе, практично совместив это с ужином. Разложили на балконном столике захваченные из Дели немудреные припасы, достали початую флягу рома. Олег с таинственным видом принёс на балкон свою сумку и, произнеся что-то сакраментальное, типа «у нас сегодня праздник, или где?», жестом фокусника извлек из сумочного нутра банку красной икры. А ведь действительно, сегодня Первое мая! День международной солидарности трудящихся, как назывался праздник в СССР, или День Весны и Труда, как перелицевали его в новой России.

Мы сидим на балконе в легких плетеных креслах. В высокие стаканы налита холодная водка. На столе тарелка с бутербродами (икра на них намазана с избытком, так вкуснее), крупные плоды манго, еще какая-то экзотическая снедь. Балкон мягко освещен неярким светом зажженной свечи, не мешающей нам разглядывать близкие звезды и дальние огоньки Дармшалы. Ноги гудят после трудного дня, голова переполнена впечатлениями, душа эмоциями. Мы не спеша «перемалываем» события прошедших суток, обнаруживая полное единство взглядов по большинству обсуждаемых проблем.

Вдруг от резиденции Далай-Ламы доносятся удары колокола (не русский малиновый звон, а глухие раскатистые волны, уходящие в инфразвук). Раздается печальное пение многих голосов и от монастыря по склону холма протягивается светящаяся цепочка. Это монахи совершают какой-то буддистский обряд, обходя с факелами свою обитель. Сопровождаемое редкими ударами колокола пение протяжно и заунывно, и от всего этого становится на душе чуть тревожно.

О Русская Земля, Уже Ты За Холмом!

Следующий тост мы подняли за наших домашних.

Да, в деревнях это немного есть, но в гораздо меньшей степени, чем в той же Долине Куллу. Мы тоже много гуляли по окрестностям.

gnc343

+ Нравится!! Легко, иронично, как-то мягко и тепло ...ощущение от текста, как от кошки мурлыкающей на коленях....

Вот, самую суть ухватили! Именно это я в Индии испытала как что-то действительно новое :) И потом по прошествии много удивлялась, как спокойно воспринималось там то, что здесь непременно напрягает :)))

Замечательно пишите, продолжайте!

gnc343

действительно здорово пишете ! весело, увлекательно и не навязчиво,