|
You are free from everything, even from your own conception of freedom.
В наши дни, если тебе нечего сообщить, то всегда можно с лёгкостью сказать: «я фотограф!», «я писатель!», поэтому эти слова Цыгана я пропустила мимо ушей. Надо взять на заметку, и такой же эффектной быть в вопросах самопрезентации. Эх, скромность проклятая! У меня не было любопытства относительно того, что там такое пишет и фотографирует Цыган, ну кто теперь не пишет и не фотографирует и не ведёт канал на ютубе? Но Цыган добавил меня в фейсбуке, и как-то вечером от безделья я решила полистать, минуток пять. Да, спустя много часов этот человек открылся мне новой гранью. Разговаривая с ним, он погружает тебя в свои истории, не в истории своей жизни, а именно в какие-то полусказки, полуросказни, плетёт свой странный причудливый мир, Очарованный Странник, и как это ему удаётся, невозможно и представить. Спрашиваю Цыгана:
- Цыган, а что для тебя свобода?
- Свобода – это умение быть независимым от любых концепций, в том числе и от концепции свободы. Дорога – это моё кредо, моя жизнь. Деньги – это мой товарищ мотоцикл Роял Энфилд, любовь – это суть вещей. И если всё это у тебя есть - ты свободен.
- А у тебя есть свобода?
- Про Роял Энфилд ты знаешь, и этого достаточно.
О страхе, целителе и творце.
- Цыган! Как ты можешь охарактеризовать себя одним словом?
- Рассказчик.
И он и есть это самое. Слушая его плетение историй, ты сам становишься частью его сказки, и вдруг через это постигаешь иллюзорность мира: где реальность, а где нет? Снится или явь? И понимаешь, что нет границ, и нет сна, и нет яви, а есть ты – и как ты это воспринимаешь, так и есть. И что это за инопланетянин с густой волной чёрных волос и трагическим взглядом? Кто он? А так ли нужен ответ?
- Цыган, а где ты в своих историях?
- Давай я расскажу тебе сказку про Белую Принцессу... А я в это день в белом, и он начинает рассказывать, почти полностью попадая в суть, он рассказывает мне меня. Он главный кукловод, он – создатель своего мира, иллюзионист. Он – главное действующее лицо своих историй. Через других он рассказывает себя.
Однажды Цыган жалуется на то, что какие-то придурки пишут в своих социальных сетях «фотограф из США», «фотограф из Лондона», и это даёт им работу практически во всех странах Азии с бесплатным проживанием и всяческой поддержкой. А вот фотограф из Малайзии никому не нужен, и добиться у чиновников разрешений на съемки документалки нет практически шансов. А белая кожа и гражданство правильной страны дают тебе козыри. А фотограф из Малайзии, конечно, не может нормально снимать, он же не из Калифорнии. И что искусства ныне нет нигде, какие-то медийные лица выставляются в лучших галереях Нью-Йорка и Лондона, только чтобы заработать денег, деньги деньги деньги – вот девиз искусства. И что какой-то известный телеведущий в Лондоне выставил кучу дерьма на выставке современного искусства, и все ходили и восхищались – какая глубокая концепция, какое понимание. А человек просто хотел скандальной славы, а главное – баблища. Я вижу, что Цыгана очень уж этот вопрос волнует, и решаю как-то ему подыграть. «Знаешь, милый мой Очарованный Странник, я лично считаю, что художник (an artist) перестаёт быть художником в тот момент, когда он начинает творить ради денег, когда он думает, что бы такое провернуть, чтобы побольше на этом поиметь, когда перестаёт делать то, что действительно его волнует, перестаёт себя выражать. Оттуда и кучи дерьма на выставках.»
- Принцесса, повтори, что ты сейчас сказала? Это гениально. Художник перестаёт быть художником.... Я напишу это у себя в фейсбуке с подписью Lady Cat White Princess и порассуждаю на эту тему.
- Ох, Цыган, не взращивай моё эго, с ним всё в порядке.
- Нет, я серьёьзно. – Надевает очки. Он всегда надевает очки и говорит, что хочет меня видеть чётко-чётко, а то ведь не поймёшь, когда я глумлюсь, а когда нет. А я сама знаю? - Нет, послушай, - продолжает Цыган, - и внизу твой портер, ах, я забыл, ты терпеть не можешь портретов, хорошо, как тебе такой образ: ты стоишь в проёме окна, наполовину скрытая тенью от заходящего солнца, и ветер с Ганги треплет твои волосы и пол-лица скрыто тенью....
- Цыган, проём окна – это метафора?
- Нет, у меня окно огромное в комнате.
- Умеешь ты девушку в гости пригласить, засчитано.
- Принцесса опять глумится над бедным Цыганом.
- Отнюдь.
Он надевает очки и несколько минут смотрит мне в зрачки. А мне нравится, что он смотрит, безотрывно, до днища, до сути, до мороза по коже. Он говорит, что любит смотреть в зрачки, любит фотографировать глаза. И ему срочно вот прямо сию секунду нужны мои глаза. А душа, а душа моя нужна? «Ну я же не дьявол»,- смеётся Цыган. Ага, не дьявол, а то кто же?
- Цыган, изменяй скорее теги в соцсетях, а то всё кочевник да кочевник. Не кочевник ты.
- Я цыган, да. Для тебя всегда. И ещё очарованный странник.
Однажды Цыган спросил, чего я боюсь больше всего. Больше всего я боюсь времени. Оно сжирает тебя, поглощает, не щадя ничто. Всё становится рухлядью, тленом, пылью, всё важное становится неважным и ненужным. Если же в итоге всё пожрёт богиня Кали, мы станем старыми и забудем всё, дома развалятся, улицы зарастут деревьями, дети вырастут и постареют, и всё уйдёт вникуда. То, чёрт побери, зачем? Цыган долго думал, а потом сказал, что он боится глупых вещей, и по сравнению с моим страхом, его страх – это детский лепет, но так и не сказал, чего же он боится.
Цыган писал больше в публицистическом стиле. Он путешествовал, знакомился с людьми и писал их истории вместе с фотографиями героев; лидировали женские истории, конечно. Цыган такой прекрасный сказочник, почему же не писать своё, а рассказывать чужие судьбы, пряча за ними себя? Из комментариев к его историям в фейсбуке стало ясно, что он ни кто иной, как целитель женских сердец. Тысячи слов в комментариях о том, какое это счастье встретить его на пути, и как он явился лучом света в тёмном царстве. Какое-то неприятное чувство осело осадком: он ездит, знакомится с женщинами, узнаёт их трагические истории и становится целителем разбитых сердец. Лечит их. Собой. У Цыгана было много достоинств, с ним было тихо и спокойно. Когда человеку нужно утешение и успокоение, и ему даётся утешение и успокоение, зло это или благо?
Однажды Цыган попросил:
- Расскажи мне свою историю, Леди Кэт.
- Какую именно? У меня множество историй.
- Ту, которую хочешь, которая не даёт покоя. Я хочу написать о тебе.
- Ты и Цыган, и Очарованный Странник, и сказочник, и рассказчик, и слушатель, и целитель женских душ. Но где есть Ты сам, кто Ты? Лично мне не нужно задавать никому никакие вопросы, слушать истории, я могу ничего не знать о человеке и написать о нём. Так или иначе мы всегда пишем о себе, прикрываясь образами. Но вот ты прячешься за чужими тайнами.
- Это плохо? И творчество всегда должно быть эгоистично?
- Как по мне так любой художник (an artist) – эгоист, и всё творчество есть эгоизм. Что бы ни делал артист – он выражает себя, в нём столько его самого, что ему нужно это выплёскивать куда-то. И в этом я эгоистка. Могу просто увидеть кого-то и пару историй сочинить. Не о нём. О себе. Прикрываясь им. А что ты хочешь от рассказов чужих историй?
Цыган будто обиделся. Наверное, я ревновала ко всем этим благодарным женщинам, к его отношению ко мне, как ко всем, не выделяя. Будто он тоже выискивал надлом во мне, который бы нуждался в его лечении, а я не раскрывалась. О таком не считаю нужным плакаться в жилетку мужчине, в которого влюблена, а обсуждать у психотерапевта на кушетке или с лучшей подружкой. А он, видимо, не умел иначе. Мы часами просиживали рядом друг с другом в полном молчании. Он подолгу смотрел на меня, не отрываясь. В один прекрасный день он сказал, что уезжает. Я пришла проститься.
- Прощай, Цыган!
- И только?
- Ты хочешь, чтобы я бросилась тебе на шею с криком: «Не уезжай!»? Уезжай!!!
И он садится на Роял Энфилд и уезжает, оставляя за собой клубы пыли. Сразу становится шумно, неуютно и отчаянно пусто.
Есть люди, много разных людей, но иногда встреча с инопланетянами неизбежна...Спасибо тебе, Цыган.
С любовью ко всем, my lovely aliens
|
