|
(Вспоминаю, когда мы переехали на новую квартиру - а она была на втором этаже и рядом рос тополь - я как-то вечером долго смотрел на мельтешашие тени от листьев в стекле шкафа. В свете уличного фонаря они складывались в картинки. Вот виден по пояс говорящий что-то человек, вот тело, которое несут несколько человек...Больше я ничего не помню, хотя полночи наблюдал за удивительным повествованием, не понимая его смысла и не в силах оторваться.
Став постарше и научившись читать, я забыл об этом. Книги увели меня за собой в мир знаний. Но иногда я сожалею об этом - о том что так и не научился читать с листьев деревьев и разбирать рисунок облаков, понимать другие миры, говорящие не на языке букв и цифр - и которые пытаются о чем-то поведать мне).
Солнце тонет в толще облаков над левобережной поймой, опускается чуть светящимся пятном в плотных белых слоях. Мир теряет краски, тускнеет на глазах. Тогда наступает час туманов. Их источают плавно текущие воды пойменных речушек, устья оврагов, сгустившаяся тьма под непроницаемым пологом леса. Прозрачные струи на глазах густеют, сливаются в плотные клубы, заволакивают все сплошной пеленой.
Туман живет своей жизнью, неизвестной и таинственной. Он непредсказуем, он словно живое существо, обладающее волей и желаниями - появляется когда хочет, исчезает когда ему угодно, принимает нужные ему формы и обволакивает местность по своему желанию.
Он может быть кем угодно, он - как мифический Протей, нечто текучее и имеющее сотню ликов. То он река, стекающая со склона, то он спокойное озеро, то бурный водоворот, то он плавно растекается ровным слоем, то взбугривается округлыми формами, то сплошная завеса, то слоистая структура, то нечто непонятное. Это всегда завораживающее зрелище - жизнь тумана. И жизнь в тумане, который способен отделить человека от мира.
Есть тьма - и есть туман. Они созвучны, но различны. В темноте чувствуется нечто трансцендентное, тьма является вторжением в привычную жизнь чего-то совершенно с этой жизнью не связанного. То ли это тьма до Творения, то ли это тьма зла и холода. Нет ничего на земле, что бы могло жить в темноте. Даже ночные животные только используют тьму, но все равно зависят от света. С туманом немного иначе. Это словно другая форма жизни, сосуществующая с привычными нам царствами природы - с атмосферой, водой, растениями и животными. Он рождается на стыке нескольких миров , он берет свои составные части от воздуха, влаги, еще чего-то - и становится чем-то другим, порождает свой особый мир. А потом вновь разлагается на составные части и исчезает. Рядом с нами сосуществует зыбкое неустойчивое пространство, подчиняющиеся только своим законам, исчезающее и возрождающеся вновь. И если войти туда, в сырость и вязкую тишину - то первый же шаг уводит от привычной ночной темноты, где все привычно - в неизвестность, бесцветность и бесформенность.
Туман обволакивает тебя, касается мельчайшей невесомой моросью, словно ощупывает и осязает, знакомится с тобой и дает возможность привыкнуть к себе. А потом он дает тебе новые зрение и новый слух - для того, чтобы ты нашел себя в этом мире. Серая мгла не исчезает, она обволакивает все время плотным коконом, но вместе с тем появляется возможность видеть что-то ЗА пеленой - или вернее ВНУТРИ ее. Словно ты обретаешь возможность видеть два плана, два вида одновременно - глазами только колыхание тумана, а вновь обретенным зрением - какие-то неясные формы, мало-помалу обретающие смысл в неясных своих очертаниях. То же самое происходит со слухом. Слышен дальний приглушенный рокот мотоцикла на деревенских улочках, иногда - плеск волн о берег или деловитое шуршание в траве, а за этим и вместе с этим - нечто другое, воспринимаемое внутренних слухом.
Если долго и неподвижно сидеть, то можно словно раствориться в тумане, войти в туман, обрести жизнь в тумане. Этому трудно подобрать слова, поскольку лексика описывает только мир обыденной жизни, в котором нет ничего от жизни тумана. Мозг в прокрустовом ложе знакомых понятий не в состоянии воспринять происходящее. Только если забыть о том, кто ты есть, попытаться не думать в чутком предвестии чуда - можно узнать тех, кто стали туманом.
Их тени проплывают вереницей, косаясь краями призрачных одеяний. То ближе, то дальше, то приникая к тебе - и тогда невнятный шум становится почти ощутим и различим шелестом слов.
Мы стали едины. Никто из нас не вспомнит, кем и когда он был здесь, сколько раз возрождался на этой земле - воином, матерью, стерлядкой, полынью, уткой, медведем, островом или облаком. Как ложился на землю опавшим листом или пробивался упругим стеблем, как падал дождем или входил семенем в матку. Мы - как земля, чьи частицы перемешаны друг с другом, мы - как дернина, перепутавшаяся стеблями, мы - как чаща, чьи корни и ветви переплетены, мы - как перелетные птицы, сплотившиеся в стае. Мы стали одним. Мы только помним о том, что было с нами всеми. Мы - мышление тумана, то, что заставляет его рождаться, принимать различные образы и исчезать.
Мы переживаем в тумане то, что было с нами - или, наооборот, то, что будет. Мы возрождаем реки, что текли здесь, и они растекаются от склонов увалов по извилистым заросшим руслам. Повинуясь нам, обретают очертания вырубленные леса и пересохшие озера - вот они вздымаются над ровным слоем тумана призрачными кронами или плотной пеленой затягивают впадины. Мы населяем нашу призрачную землю, скользящую над ночной землей, топотом стадами и говором людей. Та, земля, которую видит сейчас человек - леса, поля, деревни, города и дороги - источает из себя свою память, свое прошлое. И оно становится в тумане почти явью.
Обезлюдевшие села с рассыпавшимися в прах срубами стен венчают гордые крепости былых столиц, в звездном сиянии разворачиваются над пеленой тумана серебрянные победные стяги. Земля дрожит от топота могучей конницы, разворачивающейся в лаву. Мы вплетаем в ветер наши кличи и сова твердит за нашими шаманами верные заклятия. Мокрая листва серебрится под луной как рассыпанные сокровища таежных царств, которые никогда не будут найдены. Мы бросаем вызов воинству северного ветра и берем в союзники цитадель Полярной звезды. По Млечному пути плывут наши лодьи, чтобы выпасть дождем и достичь своей пристани в лесном ключе. Нескончаемые битвы шаманских войн возрождаются каждую ночь и в них деревья сражаются со звездами, а реки идут в наступление на полки копейщиков-сосен и лучников-осин. Принизанный красными рассветными лучами солнца туман - словно кровь тех битв. Волки-шаманы камлают у древних курганов, обретая образы людей и духов. Всё перетекает друг в друга, всё говорит одним голосом и туман зачаровывает всю землю.
...Эта земля живет нашей памятью. Уставшая от дневных забот, она остывает от солнечного жара и в полусне вспоминает о том что было. Бесконечную череду ледоходов, злых осенних дождей, убаюкивающего снежного покрова, мерного шага мамонтовых стад и тех, кто родился на ней в облике человека. Земля живет, дышит и думает, но по иному чем это пытается делать человек.
Может, из всех видов бессмертия быть туманом - не самое худшее.
За непроницаемой стеной леса светлеет сумрак. Мгла становится чернотой, наливается серостью и светлеет. На небе проявляются цвета - сперва темные и размытые, потом все более четкие и ясные. Бравурные краски утра заливают восток, предшествуюя сиянию солнца. Солнечные лучи прожигают насквозь кроны деревьев и веером рассыпаются над затянутой туманом поймой, над темными пятнами низин под слоем тумана и проступающими островами возвышенностей. С солнцем в мир возвращаются звуки и несмелый пока шум ветра.
Потом утренний ветер сворачивает покрывало тумана и развеивает его клочья. И мы снова исчезаем...
|
