Moony › Пост Апокалипсиса или Блокнот, найденный на пляже на следующий день после конца света

ГОКАРЛСОН

Встретили мы намедни веселого человечка по имени Гокарлсон. Он ходил по пляжу Гокарны, прося денег у сидящих на сансете. Моторчик за спиной его давно забился песком, проржавел, а бензин слили местные рыбаки. Шведский паспорт свой он где-то про*бал, а может просто сжег, как это часто бывает. Гокарнскую публику не разведешь на жалость, поэтому получал он в основном духовные советы и (редко) какие-нибудь вкусняшки. Одна русская бабушка сбегала в свой гест и принесла ему банку варенья. Так мы и застали его — весело идущим по бичу с банкой варенья под мышкой. А где же Малыш, спросили мы? Гокарлсон погрустнел и пробормотал: «Я обещал ему вернуться».

РОЯЛ ЭНФИЛД

Мой мотоцикл Роял Энфилд со всем фаршем образца 30-х годов роднит меня с эрой дирижаблей, с эпохой конца географических открытий, с эрой теплого лампового стимпанка, который еще не сменился бездушной электроникой, инжекторами, индукторами, инверсионными полями. Приятно иной раз, протирая с движка текущее масло, помечтать о временах, когда аэропланы были маленькими, пароходы большими, а до Гоа нужно было добираться три месяца в один конец. Пакетникам приходилось брать отпуск сразу на полгода, а лонгстееры прощались с семьей навсегда — как космонавты, улетающие в другую галактику, чтобы вернуться спустя 80 лет в совсем не знакомый мир.

РОДИНА

Наша настоящая Родина — здесь, в жарких тропиках, теплых лагунах, на бесконечных пляжах с белым песком, куда мы выползли на плавниках из моря, где мы оставили первые следы, расправили жабры и устремились вверх — по деревьям, камням, склонам гор — к космическим далям. А вовсе не какая-то непригодная для жизни северная земля, где есть плесень и мох, газ и нефть, но нет жизни.

КОРНИ

Владимир долго прожил в Гоа и потерял корни. Теперь приседая на корты, он не может нащупать в кармане семки (они давно закончились), а как спросить из какого ты района? «Фром вич нейбархуд?» Не то, не то. Или «ю лост фиэр?» Вообще не звучит! Ночью при свете фонаря Володя пишет на асфальте в пригороде Мандрема «НАХАБИНО». Но все проезжают мимо, не притормаживая. Кто здесь знает про Нахабино?

КЛАДБИЩЕ ЛЕТАЮЩИХ ТАРЕЛОК

Кладбище летающих тарелок около Мандрема кто-то принимает за заброшенный лунапарк, кто-то за свалку радиоактивных отходов в дюнах, кто-то за развалины отеля, который закрыли по причине кризиса — и теперь тут никто не живет, кроме крабов. Да, крабы здесь странные. Они не роют норы, не мечутся в поисках мертвечины, а днем и ночью чертят на берегу знаки, которые видно из космоса.

КОНЕЦ СВЕТА

У нас на пляже живут два итальянца в годах. Ходят всегда вдвоем, всегда в черных очках, немного напряженные, гладко бритые. Немногословные. Кроме, как на пляже, их больше нигде не видно. Выходят они в самый зной, когда все другие пляжные жители либо соблюдают сиесту, либо наращивают загар в дальних уголках Гокарна-бич.

Долгими гокарнскими вечерами мы обсуждаем те немногие крупицы информации, которые доходят сюда по испорченным телефонам, надорванным проводам, спешно склеенным линиям связи. По закоулкам интернетов и интранетов. Кто-то что-то слышал или нерасслышал, но предположил, что эти двое – залегшие на дно мафиози. Живут они скрытно на пляже в маленькой хижине из пальмовых листьев, а где-то на другой стороне земного шара в банковских подземельях ждут своего часа нарко-миллионы, может даже кого-то пытают, приковав наручниками к банковскому сейфу. Еще довольно молодая вдова в черной вуали роняет слезу на бриллиантовый перстень по вечерам, глядя на пожелтевшее фото в рамке на стене роскошной виллы в тихом пригороде Рима и краем сознания отмечая, что траур ей чертовски к лицу. Где-то без дела простаивает роскошная яхта, один парус которой стоит больше, чем выручка всех гестхаусов на всем побережье Гокарны в особо удачный год, отмеченный визовыми послаблениями и кризисом перенасыщения в соседнем Гоа. И только верный пес искренне ждет своего хозяина в скромном вольере с видом на Средиземное море - он не знает о гокарнских щенках, нежная ласка которых давно вытеснила память о нем.

Постящийся от недостатка информации мозг придумывает все новые подробности изгнания. Но вот в круг, подсвеченный костром в песке на ночном пляже, входит новый участник беседы. Он быстро входит в суть дела и с уверенностью высказывает мнение, что двое итальяшек никакие не мафиози, а скрывающиеся на нашей планете межгалактические преступники. За ними уже много лет охотится целая флотилия Имперского флота Альфа-Центавры. Но Гокарна – непростое место. Древний шива-лингам в местном храме – никакой не шива-лингам. Это артефакт давно погибшей цивилизации. Никто во всей Галактике не знает о предназначении этого артефакта, но факт остается фактом – он гасит любые сигналы, которые поступают сюда из космоса, создавая над Гокарной непроницаемый щит. Недаром здесь так плохо ловит сотовая связь, а Интернет почти не функционирует.

Однако новейшие межгалактические локаторы все же засекли присутствие инопланетной жизни в этой части штата Карнатака. Хотя это могло быть элементарное предательство. Кто-то из живущих на пляже дредастых псевдо-йогов связался с Альфа-Центаврой и предложил им информацию о двоих наших гуманоидах. Взамен он получил магический песок, который тут же опробовал, засыпав себе в глаза. Он незамедлительно обрел межгалактическое зрение, начал пророчествовать о конце света и стал плохо различим для обычного зрения туристов.

Тем временем на берег Гокарны выбросился кит. Но это был никакой не кит, а космический корабль, доставивший на нашу планету роботов-шпионов в виде мелких кусающихся насекомых. Они выползли из чрева мертвого кита и расползлись по всему пляжу, вместе с кровью высасывая информацию из постояльцев местных кафе и гестхаусов. Целый месяц все чесались и грешили на клопов. Но это были не клопы, как вы уже поняли.

В один прекрасный день 20 декабря 2012 года на пляже появился дредастый псевдо-йог с засыпанными магическим песком глазами. Все уже давно забыли о нем, а он вдруг возник посреди популярного среди приезжих и долгожителей ресторана "Према", громко чихнул и объявил, что завтра в полдень наступит конец света.

Почти никто не поверил в эту информацию, но, на всякий случай все приготовились. В полдень следующего дня все как один сели на ступеньки своих домиков, разлеглись в гамаки, устроились поудобнее в чилаутах, закурили и стали ждать, что будет.

И оно случилось! Вдруг задрожала земля и из своей песочной могилы восстал мертвый кит, который, как вы помните, совсем не был китом. Он взмыл в небо, разросся до огромных размеров и из него на землю посыпались человекоподобные боевые роботы. Они стали прочесывать местность, проверять у всех документы, у кого-то даже нашли запрещенные вещества, кого-то припугнули, кого-то развели на бабки, но так и не нашли двух итальяшек. Их и след простыл. Никто так и не понял, кто их предупредил, но мне сдается, что это щенки каким-то образом дали им знак. Ох, непростые эти гокарнские щенки.

Так что же случилось с миром в это день конца света, спросите вы. А вот что. Не найдя псевдо-итальянцев, командование Имперского флота приняло решение уничтожить землю одним ударом мощнейшей ядерной бомбы. Скинули ее аккурат на "Прему". Даже из Гоа было видно взметнувшийся высоко в небо ядерный гриб. Но, как вы уже знаете, над Гокарной простирается невидимый щит. Он и спас всех от неминуемой гибели и ущерба. Ну почти всех. Один псевдо-духовный искатель все-таки повредился, упав с крыши самого высокого отеля, куда он залез, чтобы лучше видеть конец света, который он так долго ждал. К счастью, отель был всего-лишь двухэтажным. Несколько хижин сильно покосились, но их выправили голыми руками. Вот, собственно и весь хэппи-энд. Сэй ноу ту драгс. Харе Кришна. Ом Нама Шивая!

АУТШИФТЕРЫ

Вышел с утра на перрон пригородной электрички, быстро доехал с Арамболя до Кавелоссима, вышел в чистом поле и пошел широким шагом в сторону океана. Ветер колыхал поле риса, вдали раскачивались пальмы, роняя кокосы. Край аутшифтеров, вот ты какой! Здесь в тайных уголках искривленного пространства обитают те, кто выпал из нашей реальности. Их уже не видно, но с их душами все еще можно общаться, стоя лицом к морю и вдыхая соленый запах бесконечности. Аутшифтеры, вот я, поговорите со мной! А в ответ доносится шопот: «Милости просим в наш Кавелоссим!».

Заглянул на маяк к деду Сантошу. Сантош уже много лет держит тут вахту. Его родная пятиэтажка давно рухнула — еще в прошлый мунсун. Теперь он и живет здесь, в микроскопической комнатке смотрителя маяка.

За чашкой масалы мы ведем неспешные разговоры. Сантош рассказывает, как по ночам на свет маяка слетаются души аутшифтеров и кружатся в псай-трансе до самого утра. Собственно, маяк работает в первую очередь для них — чтобы не потеряли связи с землей. В конце сезона им нужно будет куда-то вернуться, чтобы снова обрести плоть, выкопать паспорта из тайников на пляжах и двинуть дальше по своим маршрутам.

Сидим с дедом Сантошем до сумерек. Я забываю про последнюю электричку в Арамболь. Ну чтож, по шпалам, опять по шпалам, иду домой по привычке.

КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГОА

В 1956 году правящая в Португалии компартия передала свою тропическую колонию Гоа в вечную собственность СССР как залог дружбы между двумя братскими народами — португальским и советским. Индия заняла в этом вопросе нейтральную позицию, чтобы не портить советско-индийские отношения.

Нельзя утверждать, что для СССР это был очень важный и стратегический подарок. Гоа находилось слишком далеко от Москвы, никаких полезных ископаемых тут не было, но от подарка СССР не отказался. На тайном совещании совмина было решено использовать Гоа как место ссылки для всевозможных йогов, эзотериков, доморощенных философов, идейных тунеядцев, растаманов, кастанедов, азиатствующих киберпанков и прочей анти-социалистической шушары, которая могла плохо повлиять на процесс исправления заключенных ГУЛАГа.

Так в Гоа приехали первые советские переселенцы. Постепенно их число росло. Некоторые даже добирались сюда самостоятельно — в трюмах грузовых кораблей, в багажных отсеках поезда Москва — Маргао, пешком через Гималаи. Селились в наскоро построенных пятиэтажках в прибрежных деревнях: Харамболь, Мандарем, Ажвем, Моргим и т.д.

Работы в Гоа как таковой не было, поэтому ссыльные сами зарабатывали себе на жизнь как умели: шили шапочки из конопли, продавали кукурузу на пляже, пересдавали свои квартиры редким отдыхающим из СССР, открывали кафешки с борщом и гречкой, приторговывали американскими джинсами, пластинками с джазом и разными другими запретными товарами.

После развала СССР Гоа обрело независимость и стало активно развиваться за счет отдыхающих из других бывших советских республик. В настоящее время туризм составляет важную статью дохода для местной экономики, наравне с доходами от школ йоги, таро, осознанных сновидений, практик неделания и легализованной продажи магических кактусов.

ГИМНОСОФИСТЫ

Лагерь гимнософистов существует в Гоа уже 2500 лет. Начало положил ему Будда, который пришел в Гоа сразу после просветления. Сев под огромное дерево баньян недалеко от Ашвема, он рек: «Здесь буддет лагерь философов, свободных от одежд, мирских забот, новостей и курсов валют!»

Эта весть моментально разлетелась по тонким эфирным каналам, и в Гоа стали стекаться философы со всей Индии и даже из Греции. В Греции эта тусовка стала известна, как «гимнософисты», то есть «голые философы». С тех пор этот лагерь никогда не прекращал существовать — даже в смутные времена после мнимой смерти Мастера и в еще более смутное время, когда Гоа стал частью СССР и сюда стали приезжать советские эзотерики.

Дело в том, что постороннему взгляду этот лагерь представляется как свалка отходов, в которой копошатся бомжи и над которой не переставая кружат стервятники. Никто в твердом уме не сунется в эту обитель миазмов и тлена. Гимнософисты же не видят ни грязи, ни мусора — они сидят в позе лотоса вокруг озера чистейшего нектара, посреди озера стоит остров, а на острове растет баньян, под которым восседает Будда. И все так же на Его устах сияет едва заметная улыбка, а над головой парят полубоги.

Обычные туристы ничего необычного не замечают, но даже самые бесчувственные из них могут однажды, после заката, мчась на байке из Мандрема в Морджим, внезапно почуять, будто в воздухе разлита бесконечная маза, шанти и оттяг.

ЛАЙК

Старый Боинг полосы не испортит, как говорят приверженцы карго-культа. А еще они рассказывают про карго-культ наоборот. Долгими микронезийскими вечерами я слушаю их рассказы о странных белых людях, которые приезжали к ним в племена, но ничего не покупали, не выменивали, не торговались, а только щелкали коробочками, в которых появлялись картинки. Ради этих картинок они и ехали с другого конца вселенной, из такого далека, что ни один микронезиец даже представить не может. И все ради того, чтобы принести картиночку в жертву синеголовому Фейсбогу. И получить за это не подарки предков, не урожай и множество здоровых детей. Нет! Чтобы получить от Фейсбога ЛАЙК. Давясь от смеха, аборигены объяснили мне, что «лайк» на их языке — это искусственный х*й из сушеного морского огурца, натертый кишками дохлой свиньи.