Moony › Пост Апокалипсиса или Блокнот, найденный на пляже на следующий день после конца света

МУЗЕЙ КОНЦА СВЕТА

Приснился музей конца света. Огромное здание, висящее в пустоте на месте погибшей вселенной. Я иду по нему, мельком осматривая экспонаты. Их немного, каждый под колпаком из пуленепробиваемого стекла как бесценный бриллиант. Только там не бриллианты, а разный хлам, типа пустых банок из под Кока-Колы. Постепенно я дохожу до центральной экспозиции. Под самым большим куполом лежит невзрачная вещица, вплавленная в кусок базальта. Я не могу понять, что это. Тогда над куполом появляется светящаяся надпись: МУНДШТУК И ОСТАТОК САМОКРУТКИ ХАНТЕРА С. ТОМПСОНА.

КАЙФ

Самое кайфовое в путешествиях – это предвкушение поездки. Даже не столько предвкушение, сколько тот самый момент, когда утром выходишь на улицу с рюкзаком за спиной, поют птички, светит солнце, дым первой утренней самокрутки весело щекочет в носу – а впереди долгий путь в неизвестность и сосет под ложечкой от сладкого страха, смешанного с радостью отрыва жопы от насиженного места. Потом уже не так прикольно – все эти мелкие дорожные проблемы, разводы, кидалово, напряги, пыль дорог и копоть вокзалов, так что под конец уже хочется где-нибудь осесть наподольше и не видеть набившие оскомину достопримечательности и обязательные для посещения природные красоты, все эти ловушки для туристов или унылые индустриальные пейзажи нетуристических мест. Но это первое кайфовое чувство остается с тобой навсегда.

Т

Года три назад я ездил на могилу Толстого под Тулой. У меня была миссия - возложить книгу "t" на могилу великого русского писателя. Спустя три года я стал встречать на улицах Тулы странных персонажей - мужчин среднего возраста в белых рубашках, широких холщовых штанах и с окладистыми бородами. Они рассеянно бредут куда-то по тенистым центральным улицам, держатся поближе к стене и часто оглядываются. Толстые - "несимпатические существа", как писал о них Тургенев. Они страдают депрессиями, мечутся в духовных исканиях, становятся вегетарианцами, пишут-пишут, терзаются моральными дилеммами и чувством вины перед всем человечеством, опрощаются, предаются кумысолечению, заглядывают в окна старинных присутственных мест Тулы, тяготятся семейной жизнью, едут куда-то в электричках, выходят на холодных полустанках, снимают обувь и уходят в поля.

ЧАСЫ

Одно время я очень переживал, что у меня часы без дня недели. Это казалось дико неудобным: не знать, какой сейчас день недели. Потом я как-то смирился, дались мне эти дни недели, все равно я никогда нигде не работал и не собираюсь — выходные по-любому не пропущу. Потом у меня сломалась дата. Дата мне тоже не особо нужна, подумал я. Какая разница, какая сейчас дата? Что изменится, если сейчас не 17-е октября, а 13-е? Потом отломилась секундная стрелка. Этого я даже сразу не заметил. Когда сломалась минутная, я уже было решил купить новые часы (ну нравится мне носить часы), а потом подумал: есть же часовая стрелка — по ней и минуты можно более-менее точно определить. Ну там плюс-минус 10 минут. Я ведь никуда не спешу. Ну приду я на пляж на 10 минут позже. Потом часовая стрелка подергалась-подергалась и пошла в обратную сторону. Я расстроился. Ну вот, любимые часы сломались. Но потом обнаружил, что стрелка иногда показывает время более-менее правильно. Плюс-минус 3-4 часа. В принципе, мне этого сейчас достаточно. Так я хоть знаю, что время есть, что это не иллюзия. Потому что время — мозг, как гласила надпись на отделении Института Мозга, мимо которого я в какой-то период жизни часто проходил по пути домой.

СТАРОСТЬ

Я такой старый, что видел Исуса. И Кришну. И Заратуштру. И даже ёп разок Вселенную, пока она ещё была молодая и теплая.

ОВОЩНОЙ РАЙ

Я стараюсь употреблять в пищу только мясо. Овощи стараюсь не есть. С овощами у меня особая духовная связь. Все мои друзья овощи. Они не напрягают, никому не приносят вреда, всё больше пользу. Очень терпеливы. Даже если их убивать, они не будут сопротивляться или мстить, а просто тихо отдадут нам свои тела и мысли. А чистые их души воспаряет в овощной рай. Когда-нибудь мы все попадём в овощной рай. Многие уже одной ногой там.

РОБОТ-РАЗНОСЧИК ПИЦЦЫ

На наш энфилд наехал огромный черный мерседес, и старый коняга распался на огромное количество деталей. Вместе с друзьями мы стали собирать его обратно, но всякий раз получалось что-то новое – то кофеварка, то самовар, то аппарат "Газированная вода", а потом из металлического пазла возник робот-разносчик пиццы. Мы восприняли это как знак, что пора завязывать с мото-путешествиями и открыть ресторанчик с доставкой на дом.

ДОРОГА

Хочется вобрать в себя пустынную дорогу, которая то петляет по горному серпантину, то выносит тебя на плато – из джунглей в саванну – с застывшей лавой, с застывшими в мареве одинокими деревьями, с застывшими редкими людьми около редких домов и храмов. Хочется вобрать каждый пук из пук-пук-пук двигателя старого Энфилда, проехавшего десятки тысяч километров по этим дорогам. А потом снова горный серпантин в джунглях – вобрать эти джунгли со всеми темными уголочками, где живут застывшие во времени боги, демоны и обезьяны. Потом вид на многокилометровый безлюдный пляж в дымке водяной пыли – вобрать его тоже. Чтобы потом, лежа в тенечке и неге, неспешно погружаться в эти мгновения, перебирать их как четки, отыскивать все новые грани, любоваться незамеченными поначалу деталями – вот орел застыл в небе, вот змея спряталась в ветвях дерева, вот лангур застыл в прыжке или мелькнул хвост неизвестного науке животного. А ночью слушать в себе стрекот джунглей или шум волн – самый древний звук на земле.

НИКОЛАЙ

Вот карри, которое ест Николай. А это тарелка в которой навалено карри, которое ест Николай. А это собака, что утром лизала тарелку, в которой навалено карри, которое ест Николай. А это дохлая крыса, которую грызла собака, которая утром лизала тарелку, в которой навалено карри, которое ест Николай. А это труп умершего от холеры, которым обедала крыса, которую грызла собака, которая утром лизала тарелку, в которой навалено карри, которое ест Николай.

ОРЛЫ

Пожив несколько сезонов в Гоа и Гокарне, теперь могу вычленять плюсы и минусы такой жизни. Плюсы в Гоа и Гокарне – море и ветер. И еще закаты. Все остальное постепенно уходит в минусы, в знаки равно, в восклицательные знаки, точки с запятой. Эти точки постепенно накапливаются и превращаются в песок. Песок – это тоже плюс. Вот это вот все из первого и последнего пейзажа на планете – это и есть реальность для меня. А все остальное постепенно куда-то отваливается. Все пати, тусовки, интересные люди, неинтересные люди, движняк, кинцо, музончик, скука, веселье. Ах да, еще орлов забыл. Так хорошо лежать на песке рядом с морем на закате и смотреть в небо на орлов.