Moony › Пост Апокалипсиса или Блокнот, найденный на пляже на следующий день после конца света

ДУЭЛЬ

Пушкин и Лермонтов часто стрелялись на дуэли. У Пушкина был большой черный пистолет, он нажимал курок и из широкого раструба вылетало НЕЧАЯННО ПРИГРЕТЫЙ СЛАВОЙ. Лермонтов стрелял из лука. Он вынимал из колчана и запускал ТЫ В БЕГСТВЕ УРОНИЛ ВЕНЕЦ. Или, к примеру, Пушкин выстреливал ПЛЕШИВЫЙ ЩЕГОЛЬ ВРАГ ТРУДА. А Лермонтов отвечал стрелой ПРЕДМЕТ НАСМЕШЕК АДА ТЕНЬ. И так стрелялись до обеда. Потом ехали обедать на Невский. А Гоголь смотрел на них, сидя на березе, и дрочил.

ПУШКИН В ГОА

Пушкин и Лермонтов любили отдыхать в Гоа. Бывало, встретятся на пляже в Мандреме, обнимутся и пойдут по кромке воды, ведя неспешную беседу. Лермонтов: Я НАБЛЮДАЛ КАК БЫСТРАЯ ВОДА СИНЕЯ ГНЕТСЯ В ВОЛНЫ. Пушкин продолжал: КТО ВОЛНЫ ВАС ОСТАНОВИЛ КТО ОКОВАЛ ВАШ БЕГ МОГУЧИЙ. Так и прогуливались до самого Морджима, где сворачивали в "Бора-бору" на обед. А Гоголь смотрел на них, сидя на пальме, и дрочил.

ГОКАРЛСОН

Сегодня ночью мы обнаружили, что в потолок нашей хижины в Гокарне вмурован старик Карлсон. Один только пропеллер торчит наружу. Мы закричали от ужаса, но мистер Карлсон сказал МАЛЫШИ НЕ БОЙТЕСЬ. Обещал беседовать с нами каждую ночь, рассказывать секреты самопознания.

ГОАНСКИЕ ФРЕНДЫ

Приснился мне сон. Изобрел я, значит, такой гаджет, который, если его навести на кого-нибудь, показывает, сколько у того френдов в Фейсбуке. И вот иду я по Гоа, смотрю сидит мартышка на заборе, навел на нее прибор, и оказалось, что у нее со мной 16 общих друзей.

ОНИ

ОНА узнала, что может летать, когда прыгнула с крыши 16-этажного дома. Просто так, от скуки. И от нескончаемой зимы, покрывшей белым бескрайние поля за городом, которые так хорошо было видно с крыши. ОН узнал, что может летать, когда случайно упал с подоконника в открытое окно. Не из-за скуки или усталости, а потому что делал ремонт. ОНИ встретились на берегу моря – на бесконечном пляже, где, кроме них не было ни души. Вернее, ОНИ думали, что там не было ни души. Очень скоро ОНИ встретили ДРУГИХ и узнали, что таких, как ОНИ называют летунами. ОНИ могли летать: разбегались по песку, набирали полную грудь воздуха и летели. Невысоко и небыстро – как летучие рыбы. Потом появился он – в приличном костюме, ботинках, черных очках, с полным чемоданом денег. ОНИ молча обступили его, а он долго рассказывал, как много денег они могут заработать вместе, демонстрируя свою способность летать, про бизнес, мотивацию, успех. ОНА так же молча вышла и ударила его кулаком в висок. ДРУГИЕ завершили дело, а ветер быстро засыпал песком труп. Через полчаса после этого ОНИ уже забыли про него – у них был ветер, пляж и полет. И твердое крыло ДРУГА.

МОГИЛА

Последние годы жизни Лев Толстой зарабатывал тем, что писал сценарии для сериалов. Обычно, технология написания сценария такая: берут какую-нибудь студенческую заготовку и снимают по ней несколько серий. Если идея цепляет, нанимают мастеров, которые делают несколько сезонов. Если интерес не падает, тогда в бой вступают настоящие гении. Но и они выдыхаются, и уже к 6-7 сезону требуется не просто гений, а колосс, глыба планетарного масштаба. Так, одним слякотным и промозглым утром в двери поместья Льва Николаевича постучали. На дворе стояло начало 20-го века, было бедно, холодно и неуютно. Двое в черных очках не стали лгать и сходу представились гостями из будущего. Что между ними происходило — мы не знаем, но достоверно известно, что к зиме 1908 года Толстой стал все чаще уединяться в своем кабинете. Иногда он неделями не выходил наружу. Родные и близкие поначалу переживали, а потом привыкли. Лишь следили, чтобы в подполе не кончались яблоки. В подпол великий русский писатель мог ходить из своего кабинета. Когда закончилась война, он отправился в путешествие по послевоенной Европе. Поезд ехал несколько дней, подолгу останавливаясь на полустанках и объезжая разрушенные пути по запасным маршрутам. Наконец он доехал до небольшого города в Альпах. Сошел, прошелся по мостовой старого города к полуразрушенной церкви, проследовал на кладбище для малоимущих (так было написано над входом). Вышел за ограду. К нему тут же подошли. На кладбище жила коммуна то ли хиппи, то ли пост-панков. Один из них неловко обратился: "Вы русский? Мы поддерживаем его могилу. Не подадите одно евро?". "С удовольствием," — ответил он. Долго стоял у небольшого холмика без могильного камня (церковь запретила). Потом засуетился, открыл портфель и вынул дощечку, табличку с какой-то надписью. Из чехла за спиной достал большой деревянный кол и инструменты. Прибил кол к дощечке и одним махом воткнул в могильный холм. Камера наехала на табличку, и на экране, на черном фоне золотыми готическими буквами появилась надпись VLADIMIR PUTIN.

МАНДРАЖ

Осталось немного до Индии и снова волнение, мандраж как в первый раз. Смотришь на весь этот снег, весь этот сумрачный монохром и не верится, что через несколько часов окажешься СОВСЕМ В ДРУГОЙ РЕАЛЬНОСТИ. Индия – как другая планета, другой космос, как новое рождение из Бардо, как закачка себя в облако через модем, как выход из метро на пляж, как овердоуз, как Берроуз по радио "Россия". Проснись и HORN PLEASE!

СЯКУХАТИ

Провожу чайную церемонию в буддийском центре одного провинциального российского города. Из всего необходимого для церемонии имеем только пуэр, привезенный каким-то добрым буддистом из Тибета. Но есть жестяной чайник, вода из крана, окно. Этим зимним вечером дорогу в наш приют засыпало снегом, лошади фыркают в стойле, монах играет на флейте, мы смотрим на звезды и Луну, которая льет свет на горные склоны за окном. Огонь в очаге уже почти потух, завороженные звуками сякухати, мы не можем сдвинуться с места. Завтра снова в путь.

МЛЕКО

Индия-мать вся из себя черная, тучная и о десяти грудях. Пять грудей полных у ней справа — к ним присосавшись, тянут-причмокивают зимовщики-паркетники, туристы-пакетники, социопаты-неврастеники, бомжи-безбилетники и простые путешест-венники. Слева у ней из пяти пышных грудей сосут-посасывают кришнаисты-шиваисты, бабушки-саибабисты, йогины-кундалисты, гомеопаты-аюрведисты, да тайные зороастристы. Сосут-посасывают, да сказки сказывают. И я те сказки слыхивал, да в айфон записывал. Кто сказки слушает, тот млеко кушает.

ОСТРОВ ГОА

На остров Гоа не так просто попасть. Даже увидеть его сложно. Лишь пару раз за сезон на сансете остров вдруг появляется из морской пучины. Сидящие на берегу лицезреют отчетливые пальмы, белоснежные пляжи, красивые бунгало и немногочисленных туристов, сидящих напротив, на той стороне. Некоторые бросаются в море, чтобы доплыть отсюда до острова Гоа, кому-то даже удается, но почти никто еще не возвращался обратно. Один вернулся, но он ничего не говорит, только плачет и знаками просит закурить.