Drolma
Интересное путешествие вырисовывается. Пиши еще!
Не пропаду, будьте уверены. Но в Монголии как-то не очень писалось... :) Сейчас всё наладится.
raveronika
Порадуйте меня сказкой перед сном!
Я отправлю в путь маленького эльфа, такого, как в сказке про Дюймовочку, и он прошепчет продолжение вам на ушко. Но ему нужно время, чтобы долететь... :)
raveronika
в чем идея путешествия автостопом?
Одни из самых больших затрат в путешествиях - это транспорт. Автостоп сокращает эти затраты. А ещё во многих странах люди, с которыми вы едете, приглашают вас к себе домой переночевать, угощают и т.д. Но финансовая сторона - это не самое главное, хоть я и начал с неё. Главное же - это общение. А здесь вы общаетесь с самыми обыкновенными жителями стран, знакомитесь с их бытом, их проблемами, то есть лучше узнаёте их жизнь. Пожалуй, так. Конечно, иногда устаёшь. Но вскоре снова слышится зов дороги.
3 мая 2012 года
Утро 3-го мая было похоже на вечер 2-го. Снова хозяйка пыталась нас усиленно кормить, предлагая и вчерашнюю картошку, и цампу, и лапшу быстрого приготовления. Но с утра ни один кусок не лез в горло, и приходилось от всего вежливо отказываться. Настало время прощания. Мы сердечно поблагодарили за всё гостеприимных хозяев, и вышли на дорогу. В этот момент хозяйка, узнав, в каком направлении нам надо двигаться, сказала, что её сосед поедет в деревню в километрах сорока отсюда и что он нас с удовольствием подвезёт. И мы пошли в палатку к соседу. И снова началось бесконечное чаепитие, и начались уроки английского.
- Blue, red, yellow, brown.
- Dog, cat, rat, rabbit.
- I am a student, I study English, Chinese and Tibetian.
Так прошло два часа. Наконец мы поехали.
Остаток дня прошёл в дороге, ставшей уже такой привычной. Запомнился монах, чью машину мы остановили. На просьбу подвезти он сделал жест, совершенно недвусмысленно указывающий на деньги. И я застыл на месте.
Как-то так получилось, что в восемь часов вечера мы стояли на пустынном участке дороги, довольно далеко от городов. Движение, и без того не сильное, практически совсем прекратилось. Остановился джип. За рулём человек, которого я про себя прозвал, «новым тибетцем», а на пассажирском сиденье женщина в национальной тибетской одежде. Боже, как она выглядела! Она словно сошла со страниц журнала мод, каким он мог быть в тибетском издании XIX века. Она была тибетской королевой или, как минимум, графиней. Элегантное платье, к поясу которого прицеплены будто бы серебряные ножны, из которых виднеется резная рукоятка кинжала, пальцы рук унизаны кольцами, в ушах – длинные серёжки, венчает голову кокетливая шляпка. И печальные и задумчивые глаза на лице, немо вопрошающие: «Зачем вы сюда пришли? Как вы здесь оказались?».
Машина ехала недалеко. И мы уже хотели выйти, как нас пригласили на ужин и ночлег. На этот раз это был дом. Не знаю, был ли он богатым по тибетским меркам, но мне он напомнил обычный сельский дом где-нибудь в российской глубинке. Здесь не было детей, а взрослые совсем не говорили по-английски. Поэтому было не так весело, и вечер прошёл в просмотре китайского сериала о войне с японцами.
4 мая 2012 года
Около восьмисот километров было преодолено в этот день. Закончились высокие горы. Мы выехали на плоскогорье. Высота над уровнем моря около трёх тысяч метров, но само пространство было ровным и обширным, и это грело душу. Я чувствовал, что немного устал от гор, но больше – от холодов, а эта степь, эта равнина означали, что постепенно будет теплеть.
Светило яркое солнце, и озарённая им степь, покрытая жёлтой травой, напоминало золотое сияние бесконечных просторов русского поля, колосившейся пшеницы, наливающейся тяжёлым зерном. Степные ароматы разнотравья врывались в окно машины, и грудь глубоко и взволнованно дышала. Она чувствовала далёкий запах России.
Автомобиль, на котором мы ехали почти весь день, поворачивал направо, к Синину, а нам надо было налево, на озеро Чинхай, или, по-монгольски, Коконор.
Ожидание было недолгим, и вскоре мы ехали вдоль южного берега озера. Землю окутывали тоненькие сумерки, и цвета неба и воды в них практически совпадали. Линия горизонта становилась всё тоньше и тоньше и, наконец, исчезла совсем. Ночь ещё не наступила, мир был наполнен фиолетовым сиянием вечера, но вода и небо в этот вечер прекратили своё отдельное существование. Они были едины, были единым существом, большим и ласковым. Небо было небом, но было и водой, вода была небом, но оставалась жидкой. Они были неразличимы и неделимы, они были сами собой. И в этом единстве двух стихий я вдруг увидел смысл человеческой жизни. Быть индивидуальностью, и быть в единении, быть самим собой и быть со всеми. К сожалению, человечество то и дело впадает в крайности, забывая об этой двойственности и провозглашая то культ индивидуальности и свободы, то стремясь загнать всё и вся в прокрустово ложе.
5 мая 2012 года
Солёное озеро Чинхай, которое можно считать внутренним морем, является символической границей между Тибетом и Монголией. Главная же его достопримечательность – национальный парк Няо Дао, расположенный на западном берегу озера. Это дом для тысяч разных птиц, но, прежде всего, для чаек. Здесь их так много, что сам невольно начинаешь чувствовать себя чайкой – ходишь вразвалочку по берегу и посматриваешь на людей: не даст ли тебе кто-нибудь что-нибудь вкусненькое. Здесь хорошо: можно лежать в высокой прошлогодней траве и, покусывая травинку, наблюдать за чайками или за шумными китайскими туристами, которых привозят сюда на автобусах, непрестанно снующих туда-сюда; можно просто подремать, забывая обо всём на свете. Забыл сказать, что вход в национальный парк платный и стоит 120 юаней, но если пройти вдоль забора километра четыре, то можно найти дырку...
На пути к Синину попали под промозглый дождь. Всё быстро промокло, и я уже был в полном отчаянии, когда всё-таки мы остановили машину. Ночевали в дешёвой китайской гостинице, где свет в местах общего пользования (коридорах, туалете и т.д.) включался по хлопку в ладоши и горел недолго. Особенно забавно это было в туалете, где хлопать приходилось раза три или четыре...
7 мая 2012 года
Ланьджоу. Здесь долгожданный отдых, здесь душ и бритва, здесь хостел на территории бывшего завода, здесь суетливо и жарко. Здесь тополиный пух на улицах и берёзы. Немного другие, но берёзы. Здесь аромат черёмухи по вечерам. И ещё здесь течёт Хуанхэ, Жёлтая река.
На свете много больших рек, много полноводных рек, много широких, много быстрых. Но только немногие их них можно назвать великими, только немногие из них являются колыбелью цивилизации. Нил, Тигр и Евфрат, Инд и Ганг, Янцзы и Хуанхэ. В детстве я зачитывался географическими названиями, я стоял на стенах Вавилона, видел, как строится Александрия, наблюдал, как создаются и гибнут империи... А теперь я стою на твоих берегах, Хуанхэ, и наблюдаю, как мчится, уносится вдаль твоя жёлтая вода, и не понимаю, что происходит со мною. Что ты сделала со мною, Хуанхэ, почему так тревожно бьётся сердце в груди? Куда несёшь ты меня, Хуанхэ, Жёлтая принцесса, где мне найти себя снова?
8 мая 2012 года
Автостопом доехали до Йинчуаня. Виза у нас заканчивалась 10-го, и поэтому решено было до Хоухота доехать на поезде: иначе возникал риск не успеть. В кассе нам сказали, что на поезд в 20-50 остались билеты, дающие право только на вход в поезд, т.е. без мест, и есть билеты с местами на поезд в 23-59. Разница в 10 юаней оказалась критической. Ехать почти одиннадцать часов.
Подошёл поезд. Народу набилось, что селёдки в бочке. Первый час я стоял на одной ноге, а потом китайские студенты, видя моё бедственное положение, уступили мне четверть кресла. Этот небольшой кусочек пространства был мягче и удобнее самой лучшей перины.
Я так и не понял до конца систему работы китайских проводников. Нет, там есть обычные проводники, которые проверят билеты, наводят порядок в вагонах, есть стюарды, которые продают всякую всячину втридорога, и, кстати, делают это и в час, и в два ночи, и ты вздрагиваешь среди ночи от их оглушительного голоса. Но есть и ещё одна роль, аналога которой, насколько мне известно, нет в российских поездах.
В последнем вагоне поезда едет железнодорожник, которому специально выделяется два кресла в салоне. У него есть фонарь и рация, в которую он что-то периодически говорит. Ещё у него есть блокнот, куда он записывает какие-то числа. И ещё они меняются. То есть за каждым участком пути закреплён один человек. На определённой станции он садится в вагон, какое-то время едет, потом сходит, а на его месте уже другой человек. Странно всё это.
Часа в два ночи в соседнем вагоне освободились места, и я прошёл туда. Господи, какой же здесь срач! – другое слово не подходило к тому, что я увидел. Пластиковые бутылки, обрывки пакетов, куриные кости, остатки бананов, плевки на полу, грязью. А ещё в вагонах курят, несмотря на грозные таблички «Не курить!» на китайском и английском языках, причём делают это и проводники... Пожалуй, и правда, цивилизация, в данном случае, поезд, приходит к некоторым слишком рано. Надо отдать должное проводнику: он быстро выметал эти продукты человеческой жизнедеятельности, очищая пространство.
Я нашёл два свободных кресла и, устроившись удобнее, заснул.
9 мая 2012 года
С Днём Победы, друзья!
Чем дальше мы продвигались на север, тем больше природа становилась похожа на российскую. В Хоухоте мне встретился кустик сирени.
Но мы ехали дальше, всё ближе и ближе приближаясь к монгольской границе. Менялась природа: редели ряды деревьев, постепенно превращаясь в невысокий кустарник; кустарник уступал место высокой траве, а та словно выцветала с каждым километром на север. Где-то впереди, ещё невидимая глазу, прячется пустыня. Великая Гоби.
Уже в темноте въехали в приграничный Эрлиан, который мы успели прозвать Орлеаном. Здесь все надписи дублировались по-монгольски, кириллицей, и было так приятно читать знакомые буквы. Сейчас спать, а завтра мы перейдём границу. Впереди Монголия!
