|
Athena
Подождите, уже немного осталось!
* * *
Когда «охотники» в баре совсем разошлись и стали просто хватать любую попавшуюся им девушку на танцполе, или окружать у барной стойки, мы с подругой решили из бара наконец смотаться, тем более мне давно уже хотелось спать. С куртками прямо поверх клубной одежды и с повязанными сикось-накось шарфами, мы выбежали на улицу, смеясь. Нам скорее хотелось поймать такси, т.к. ночной мороз щипал больно, и мы бежали по расползающемуся под ногами снегу, махая руками для равновесия. Усевшись в пойманную машину, начали пылко обсуждать, кто как смешно танцевал, и кто кому подмигнул. Я распутывала резметавшиеся во время бега волосы. Мы с одногруппницей болтали и глупо смеялись всю дорогу, и я гадала, что думает о нас престарелый водитель.
На следующий день на прощанье подруга мне пожелала всего самого хорошего в поездке, сказала, что очень за меня рада. Это был понедельник, и у меня ещё оставалось целых три дня до утра пятницы. Как всегда казалось, что день Х никогда не наступит, но так же я уже знала, что зато очень скоро настанет день, когда я обо всём буду говорить в прошедшем времени. Но пока время мучительно долго тянулось, и я прямо не знала, чем себя занять.
Хотя во вторник дела были – я последний раз встречалась с девочкой (10 лет), с которой мы виделись раз в неделю. Очень шустрая, самостоятельная и хулиганистая, уже через пару месяцев после нашего знакомства она успела ко мне привязаться, и теперь сидела за столиком с недоеденным блином и канючила, что как же так она без наших встреч целых три недели. Надо сказать, что когда мы только познакомились, английский она терпеть не могла и не хотела делать задания, заставляя меня жутко нервничать, потому что быть строгой с любимыми мной детьми я ещё не умею, а деньги, тем не менее, мне платили не за просто так. Но со временем мы нашли общий язык, даже к английскому моя ученица проявила самостоятельный интерес. И вот теперь она расползалась по столу и надувала щёки, а у меня больше не было никаких нервов, я была очень спокойная и довольная. Только горло немного першило.
Среда – был мой последний свободный день, т.к. весь четверг я собиралась потратить на финальное пакование чемодана, чтобы к вечеру этого дня всё было застёгнуто и стояло в одном углу, дожидаясь раннего утра. В среду ко мне приехала моя лучшая подруга (уже несколько лет живём на разных станциях) тоже проводить и посмотреть на меня ещё такую. Я очень люблю, когда она ко мне так приезжает – мы очень разные и выплёскиваем друг на друга каждая свой мир. В школе она всегда была сёрьёзной отличницей, а я... Ну я... А я на перемене быстрее всех бегала. Теперь мы с ней немного поменялись ролями: я смогла себя утихомирить и стала больше думать, размышлять, нашла в себе ответственность. А подруга наоборот, наконец освободилась от оков ума и правил, теперь учиться начинает за ночь до экзамена и ведёт себя часто как crazy)) Но только среди своих, с посторонними она довольно зажата, как и в детстве. Вот и теперь она, с интересом перебирая купленные мной сувениры, спрашивала: «Ну как ты, волнуешься? В смысле... Не о перелётах, а из-за родственников? Не конфузно тебе будет с ними увидеться?..» Я сначала не знала, что ответить. А что конфзного-то... А почему мне должно быть конфузно увидеть своих двоюродных братьев и сестёр))) Конечно мы не виделись никогда, за исключением одного брата, но я же знаю, что это мои такие же кровинки, как и здесь, в России. Повторюсь: были бы они хоть африканцами из племени Тумба-Юмба, мне бы всё равно не было неловко, т.к. причиной того, что мы не знаем друг друга в повседневной жизни, являются всего лишь абстоятельства. Чужаками нас это не делает. Всё, чего не договорили по интернету – договорим, чего не смогли показать – покажем, о чём не пошутили – пошутим. Я всю жизнь про них знала, всю жизнь ощущала их тепло, потому что папа мне всё передавал: и сувенирчики, и приглашения скорей приехать в Индию. Мне не терпелось их обнять! Прямо сильно-сильно, по-русски крепко! Зачем придумали эти дурацкие поцелуи в щёку, я очень скучаю по душевным и крепким объятиям, когда у тебя в руках целый человек, которого ты рад видеть. Не в обиду тем, кто эти чмоки любит... Но я очень надеялась, что в Индии со мной в гламурных играть не будут))
Я даже не помню всего, о чём мы с подругой болтали, или что делали – когда тебе просто хорошо, детали забываешь. Но что я помню точно, так это нарастающее беспокойство из-за моей головной боли и жара в глазах, которые начали появляться ближе к вечеру. С предыдушего дня я интенсивно полоскала горло и промывала нос, потому что ещё тогда заподозрила неладное, но вот горячие веки... говорил о чём-то более серьёзном... Уже к концу дня ясно почувствовала, что у меня немного поднялась температура. Жутко захотелось спать... Блин, подумала я! Что ж такое. Вот сейчас мама увидит блестящие глаза, всё поймёт, и никуда я уже никогда не поеду. Стараясь улыбаться и смеяться над всеми шутками подруги, когда пришла мама, я с нетерпением уже ждала следующего дня, когда я буду предоставлена самой себе и смогу всё исправить.
Уже совсем на ночь, когда мама легла, я как могла тихо кинулась ко всем знакомым лекарствам. Прополоскала себя до блеска, выпила целый стакан горячего молока с мёдом, закапала в нос, чем-то прыснула... Когда наконец легла, то почувствовала озноб. Вот так за один день меня вдруг начало колотить. Я замоталась шарфом, подоткнула одеяло со всех сторон, чтобы получился кокон с воздушной подушкой внутри, и, твёрдо нацеленная на выздоровление, заснула. Засыпая, уже уютно представляла, как под тёплым одеялом весь озноб уйдёт.
Однако спала я не долго. Проснулась посреди ночи от того, что у меня зверски раскалывалась голова. Я про себя побубнила, что опять из-за этого не высплюсь, и попробовала снова погрузиться в сон. Но никак не получалось. Я решила перевернуться на другой бок, чтобы немного расправиться, и только теперь поняла, почему так сильно болит и пульсирует голова. В какой-то момент незаметно для меня озноб перешёл в жар. А я-то заснула вся законопаченная, ещё и с шарфом! Исходящий от тела жар не мог никуда выйти, и я начала запекаться под одеялом как в духовке. С каждой волной жара температура росла, потому что тепло возвращалось обратно. С ужасом осознав это, я распахнула одеяло и стала ждать, когда мне станет прохладно. Лежала, лежала. А прохладно всё не становилось. Я всё ещё была в некой полудрёме, да и колотивший по мозгам пульс не давал нормально подумать. Какое-то время я так маялась, всё ожидая прохлады. А её не было! Ни капли. Я собрала все свои силы и открыла глаза. Коснулась рукой лба, потом ноги, но ничего не почувствовала. Как это?? Пощупала ещё. Общупала себя со всех сторон, однако почти ничего не чувствовала. Я понимала, что одной конечностью своего тела касаюсь другой, но между ними не было никакого тактильного различия. Я очень долго думала, как это может быть... И поняла. Жар так долго отражался и возвращался, повышая температуру внутри, что всё моё тело без остатка накалилось градусов под 40! Я вся-вся была как лава! Поэтому не было никаких различий на ощупь. Всё одинаково горело! Я резко поднялась на локте. Никогда со мной такого не было! Я встала и, сильно шатаясь, пошла в ванную. Нужно было снять жар. Я помочила холодной водой лицо и шею, на этом пока решила остановиться, чтобы не простудиться ещё больше. Но когда я дошла до кровати и поняла, что пока шла, всё высохло(!), я уже воды не жалела. Обтёрлась вся как следует и вернулась в кровать. Как же всё оказалось сложно, что со мной было... Несколько раз я ходила туда-сюда и обтиралась, пока наконец не возникло долгожданное желание укрыться. Вот так я лежала с пульсацией в голове, с высокой температурой, и думала: что делать? Много раз уже порывалась разбудить маму, но каждый раз при этом пробуждалось какое-то ослиное упрямство, которое не давало мне даже лишний раз пошевелиться. Пожалуйста, не примите меня за ненормальную... Я сама до сих пор до чёртиков перепугана тем, что так накалилась и ничего никому не сказала. Это плохо, и так делать нельзя никогда. И я это прекрасно осознавала каждую минуту, но... Никак не могла себя перебороть. Я так долго ждала встречи с семьёй, я так соскучилась по папе. Для меня это было очень важно, и так же было горько, что родная мама этого не понимает. Это было уже выше разума, я просто упёрто продолжала сама снижать температуру и ждать следующего дня, чтобы наконец упаковать чемодан и вскоре улететь.
С горем пополам заснула...
 с лучшей подругой в декабре |
|
