|
Нарисуй принцессу
И опять меня нарисовали принцессой в чьей-то сказке. Придумали, влюбились,обиделись, "не буду с тобой дружить" - сказали...Я не дарила надежд, только что не ходила с трехметровой палкой для отпугивания медведей, чтобы очерчивать ею расстояние, на которое ко мне можно....
Мне все больше нравится деревня, где я сейчас живу: две бухты, островок, выдающийся в океан, пальмовый пляж с рыбацкими узкими лодчонками, насыпи гигантских камней –остатков извержения вулкана, маленький пляжик с черным песком-океанским сероводородом, и курчавыми деревьями, в сени которых можно прятаться от лютого солнца -
, еще насыпь лавы ...последний пляж с голубым приветливым домиком и крайний левый мыс из-за которого восходит солнце – Мыс Рассвета - на нем белая шляпка -буддистская ступа.
* * *
Раннее утро, пробежка до Мыса Заката, вскарабкиваюсь, сижу на птичьей жердочке-бревнышке и смотрю на разбивающиеся волны сверху. Возвращаясь, поднимаюсь по крутой лестнице на остров посредине. Как бушует океан. Ложусь на низкую рассохшуюся широкую скамью, ветер развевает волосы...вдаль простирается океан. Тут сплошные места для медитаций. Я лажу по лаве, любопытная подбираюсь все ближе к краю.
* * *
Оборачиваюсь - пришел Маугли в бирюзовой футболке, выгоревшие волосы вьются облаком: обходит свои владения с утра. Заметил меня, замерев, смотрит лукаво щурясь издали. Кидает камнями в крабов, пытаясь добыть мне хоть одного. Приносит маленького, несъедобного, показывает как держать, крабик через пару минут решает выдохнуть и размять клешни –я визжу, китаянки в ужасе мне вторят. Маугли переключился на рыбу-змею, прячущуюся под камень – пытается ловить ее на удочку. Показывает китаянкам морских ежей - хохочет, что они их едят.
* * *
Рыбаки что-то словили. Маугли зовет меня издалека. Это кальмар. Кальмар неожиданно предсмертно брызгает своим черным ядом. Я, от неожиданности, дико вскрикиваю и, отскочив, падаю на песок. Моя репутация – вот она - неотстирываемые пятна на футболке. Его жгуче белая майка также в мелких крапинках. Маугли переодел меня в свои серферские шорты и завязал платок на голове по-рыбацки.. он такой...умеет обволакивать. Весь день бродим с ним по черным скалам - остаткам запекшейся лавы...Дошли до Мыса Рассвета. Ловили крабов, ждали черепах. Я сижу и думаю: когда же ты меня отпустишь, мое драгоценное прошлое? Ведь когда-то эта минута когда мальчик-серфер размахивал палкой над бирюзовым океаном тоже может казаться мне бесценной. Вскарабкиваемся на верхушку холма и заходим в храм в стадии ремонта. Страшные картины расплаты за грехи, которые он объясняет мне на скудном английском. Спускаясь скольжу по камушкам – я все время норовлю упасть, Маугли крепко берет меня под руку, говорит: -Так! Еще не хватало чтобы с тобой что-то случилось!!!Он становится близко, от его рук пышет жаром - я еще никогда не ощущала такой горячести человеческих рук!
По берегу вдалеке быстрой походкой движется маленькая фигурка в красном: - Твой друг идет! – Кто это? - Я вижу, как орел. Джанака подходит и ....обиженно начинает тараторить высоким голосом: -Передавай своей подруге Марии, что если она когда-то приедет на Шри Ланку – ко мне пусть не подходит! Я ждал ее вчера, а она познакомилась с каким-то европейцем, и гуляла в час –тридцать по берегу. –Может ты сам ей это скажешь? –И я тоже скажу, но лучше ты скажи.
- Хороший парень, я его знаю...вдруг переводит он разговор, глядя на моего друга, энджой! . Он удаляется, сбросив с себя груз наболевшего – островной детский способ решения проблем. Я пожимаю плечами, но чувствую повисшую в воздухе кровную обиду. Маша – это предлог, человек прошел три километра, завидев меня на мысе с другим человеком
* * *
- Встретимся где-то на берегу ,после семи, и пойдем на 50-часовое пати, я хочу танцевать с тобой, - говорит Маугли. Я выхожу, как пасхальное яичко: шелковый индийский костюм (какой благоприобретенный цинизм идти на свидание в подарке бывшего мужчины!); во лбу горят зирочки- биди; глаза, подведенные черным, а в них вся грусть цыганского народа. На углу в Хоппер шопе –ланкийской дабе с грязным пластмассовым столом, но тем не менее уютной свечкой и каждый раз расплывающимся в улыбке хозяином, сидят Джанака, Маша и Фридрих.
- Ты така-ааая красивая!...- восхищенно говорит Маша. - Только улыбайся! А я не могу, я очень честная, а мне грустно. Хочется к Маугли, но они тащат меня пить пиво под Боба Марли, ночной берег весь усеян горящими свечами и огоньками иллюминации на пальмах.
Джанака сияет от счастья и расслабленно хохочет: Мария при нем, я –тоже не на пати со сладким и гадким - все соперники уничтожены. Он спрашивает ела ли я сегодня, спрашивает хорошо ли ела, спрашивает точно ли я не хочу пива: «Ай вонт ю дринк си! » – это войдет в анналы историй о Шри Ланке; видя мою глубокую тоску по-доброму говорит: ты можешь пойти посмотреть на пати ( отчего я начинаю его тихо ненавидеть). Маша улыбается и делает самокрутки, это так сексуально! Я ненавижу курить, но как бы я хотела уметь так очаровательно мять руками табак и слюнить папиросную бумагу. Когда они курят что-то веселое уже второй раз и начинают смеяться с меня, я гневно встаю и ухожу.
|
