|
Великий император Акбар, третий из династии Великих Моголов, был, на мой взгляд, лучшим правителем Индии, однако, всё-таки остался для индийцев чужаком. Казалось бы, памятники ему должны стоять в каждом индийском городе, но в Индии, насколько я знаю, нет ни одного памятника великим моголам. Тремя основными видами памятников от Северной Индии до южной являются монументы Ганди, Шива-джи и Лакшми-бай, героям-освободителям Индии. Иногда встречаются памятники Ране Пратапу, единственному индийскому правителю, который не покорился Великим моголам. В Дели есть второстепенная улица Акбар роуд, названная в честь Акбара, но на мой взгляд, Акбар заслуживает большего.
Та же самая участь, кстати, постигла и Брахму: Брахма не освобождал Индию от чужеземной зависимости, но он был тем, кто освобождал души от порабощения телом. По всей Индии Брахме посвящено только 2 храма, хотя он заслуживает большего, как первый и главный из браминов (брахманов).
Современные брамины давно уже не являются тем, кем должны быть в обществе: носителями истины. Как-то в разговоре с потомственным брахманом я обмолвилась, что сегодня иду смотреть гробницу Хумаюна и Старую Крепость в Дели. У брахмана аж глаза вылезли из орбит: «Как, ты пойдёшь смотреть гробницу этого мусульманина?!» Видя этот тупой национализм, я была шокирована ограниченностью брамина и добавила, что ещё и музыку Ахмада Заира, мусульманина, слушаю, и вообще Аллах-у-Акбар, а в ноги к разным тупорылым гуру я падать не собираюсь. Эти слова были ему как серпом по интимным местам, брамин очумел, а я гордо удалилась смотреть мусульманские памятники.
У комплекса Хумаюну было много простых индийцев, совсем не националистов. Они просто пришли прикоснуться к древности и истории.
От всего этого района, что возле Пурана Кила, то есть старой крепости, вообще веет древностью и покоем. Там есть еще постройки времён правления Акбара, старые тяжеловесные мечети, а также ещё более древние мавзолеи правителей домогольского периода. Интересно, что сами индуисты никогда не строили надгробий и мавзолеев, поскольку не ощущали себя живущими в истории. Умершее тело индуиста просто предают огню, чтобы душа скорее ушла в перерождения. К истории интерес у местного населения довольно слабый: людей больше интересует сегодняшний день, а когда речь заходит об исторических личностях, они обычно говорят: «Зачем мне знать жизнь мёртвых людей?» Обожествили, пожалуй, только одного исторического деятеля – Махатму Ганди. В честь него был построен огромный мемориал, открыт также музей (вход для всех бесплатный).
Местность возле Пурана Кила (Старой крепости) украшает также огромный делийский зоопарк (вход тогда был 50 рупий, Пурана Кила – 100 рупий, Комплекс Хумаюна - 250 рупий, сейчас не знаю). Из всех районов Дели мне больше всех нравился именно этот. Мне почему-то всегда казалось, что я жила в то время, что все эти мусульманские мавзолеи имеют какое-то смутное отношение ко мне. Казалось не просто так, но потому что однажды я видела видение. Будто бы я ещё совсем молодой парень, сижу на троне, и вокруг меня придворные. Я чувствую их страх передо мной, ведь тогда власть монарха была абсолютной, никакой конституции: захотел, голову отрубил, захотел, на кол посадил, кто возразит? Я восхищаюсь своей властью, своим превосходством, я чувствую их страх. Однако мне показалось, что сидеть на троне тому парню осталось не долго: скоро его свергнут собственный брат, и похоронят его (в то время моё) тело в красивом восьмиугольном мавзолее... По ощущениям, принадлежал(а) я тогда к мусульманской религии. Это был не сон, но настоящее видение, очень чёткое и со всеми деталями и эмоциями.
Итак, Дели явно был когда-то в моих прошлых жизнях, а вот Бомбея, по-видимому, не было. Столицей Индии поочерёдно были Дели, Агра, Фетехпур-сикри, снова Дели, Аурангабад, Калькутта, и затем Дели уже окончательно.
Англии, царице морей, для колонизации Индии нужны были порты. Бомбей из маленькой рыболовецкой деревеньки благодаря своему морскому положению быстро стал самым крупным и влиятельным городом Индии. Привлекал он бедных людей не только возможностью найти работу, но и тем, что здесь, в отличие от Дели, всегда тепло и можно спать на улице. Я была в Бомбее всегда проездом, и больше всего мне понравилось, пожалуй, Марин-драйв с его широкими, как в Нью-йорке, видами на море. Всё остальное показалось чуждым: и сами маратхи, и их исторический земляк Шиваджи, в честь которого назван международный аэропорт города. Только появляющиеся то тут, то там бездомные кошки заставляли почувствовать что-то родное. Прощаясь в очередной раз с Бомбеем, я шла по направлению к ж-д вокзалу.
И вот, уже почти перед самым вокзалом, в моей жизни появился тот, кто, кажется, ждал именно меня в этом огромном городе. Это был маленький, грязный и блохастый бездомный котёнок. Он сидел и жалобно мяукал, обращаясь сразу ко всем прохожим. Он просил его срочно усыновить, так как, если этого не сделать прямо сейчас, то до вечера он не дотянет.
Минуту я кол****ась, потому что в Индии мне оставалось быть полтора месяца, а с собой в Россию котёнка я забрать не могу. Но когда к киске подошли парни и дали ему щелбана, я решилась. До отправления поезда оставалось 10 минут, а нужно было ещё купить что-нибудь для котёнка. Я не нашла ничего лучшего, чем купить холодный кофе с молоком в жестяной банке, и вот с двумя сумками в руках и с котёнком на шее я вломилась в поезд. Маленький индийский ребёнок поначалу испугался нас и едва не заплакал, а все пассажиры посмотрели на нас с недоумением.
Насчёт имени котёнка я не сомневалась, назвала его Акбар. Через минуту он уже пил кофе с молоком, а потом я решила его помыть в туалете. Когда Акбар намок, проступило его худенькое, искусанное блохами тельце. Сто последующих километров я только тем и занималась, что мыла Акбара заново, устраняла блох, потом сушила его на горячем воздухе полупустыни, врывающимся в окна вагона. Через сто километров нашего пути Акбар преобразился: из зачуханного замарашки он стал ослепительно-белым котёнком с чёрным хвостиком и с чёрным «бантиком» на голове. Теперь к нему тянулся весь вагон, все хотели подержать его на руках. Правда, от принятого на душу кофе Акбар немного озверел, стал на меня бросаться и даже больно прокусил палец. Но пришлось терпеть: радость от спасения и обретения Акбара была не сравнима ни с какой мелкой болью.
С Акбаром на пару мы посетили Ахмедабад в Гуджарате и Маунт-Абу в Раджастане, потом поехали в Гоа. Людей, правда, немного шокировало имя котёнка: Акбар означает великий, а что может быть великого в этом задрипанном бомбейском беспризорнике? Но мне так хотелось, чтобы в Индии был хотя бы ещё один Акбар, пусть и не великий. В Гоа мы ходили с Акбаром к морю, я купала его в набегающих волнах, потом прятала его в переноску, потому что на небе парили орлы, и утащить маленького котёнка для них ничего не стоило. Иногда также приходилось брать с собой Акбара на экскурсии, поскольку я подрабатывала гидом. Но однажды Акбар меня очень сильно напугал. Прихожу домой, а его нет нигде. Я обыскала всю комнату, отодвинула все кровати и шкафы, посмотрела даже в холодильнике. После этого оставалось только предположить, что Акбар утопился в унитазе. Моё сердце похолодело, в душе я прощалась с Акбаром. Но часа через 2 киса появился из-за холодильника сам. Оказывается, он забрался между холодильником и его задней решёткой, и уснул. Я была безумно рада обретению Акбара, мы снова были вместе!
Но однажды всё-таки пришла пора расставания. Акбар стал прекрасным ухоженным котёнком, и я подарила его одной гоанской семье из Тивима. О дальнейшей его судьбе мне ничего не известно.
Где-то вычитала в Интернете, что Акбар (не кот) принимал рождение в Америке как президент Рузвельт. Где сейчас эта душа, достигшая равновесия во всём: одновременно брутальный и мудрый, светский и религиозный, вплоть до основания собственной религии, деятель и мыслитель? Как бы это было круто – прокатиться с реальным Акбаром по Индии!
|
