Мир уменьшился в размерах.
До другой стороны Земли можно добраться за сутки. Ходить за три моря теперь стало легче. Из зимы в лето теперь можно переместиться за несколько часов. Не нужно ждать оказии, чтобы отправить послание в другую страну, гонцу не нужно преодолевать леса и болота. Теперь достаточно нажать кнопку "Отправить", и через несколько секунд твое сообщение читают где-нибудь в Аргентине или Австралии. Расстояния исчезли.
Мир прыгнул в коробочку. И там оказалось тесно.
Оказалось, что все наши разговоры о дружбе и терпимости – всего лишь разговоры. Оказалось, что мы не готовы жить с людьми другой веры, другой национальности на одной улице, в одном доме. Оказалось, что, приходя в чужой монастырь, мы притаскиваем свой устав. Оказалось, что в своем монастыре мы не терпим чужих уставов.
Нам стало тесно.
И если технически мы готовы жить в глобальной деревне, готовы к объединению, то психологически мы ещё там, в тех далеких временах, когда было свое племя и чужое. Когда от твоей силы, от силы твоих соплеменников, зависело, кто будет сегодня есть мамонта – ты или твой соперник из соседнего племени. В душе мы по-прежнему делим окружающих на "своих" и "чужих", и по-прежнему не охотно пускаем "чужаков". Ведь мы чувствуем, что они покушаются на нашего мамонта.
Мир проходит притирку. И притираемся мы со скрипом. Скрип этот становится все сильней. Чем эта притирка закончится – надаем друг другу по голове или "в тесноте, да не в обиде"?